Лепестки розы мира

– Заждались? – Из кухни вышел Евгений, неся в руках, почти полную, трёхлитровую банку с насыщенно-красным напитком. – Дайте мне вон те штуки. Оля сказала всё в них перелить.

Евгений очень аккуратно перелил содержимое трёхлитровой банки в два стеклянных кувшина с крышками. Самодовольная улыбка не сходила с его лица. Он излучал потоки счастья, он выглядел, как пророк, познавший истину и готовый поделиться своим открытием с несмышлёным человечеством. Он обратился к самой несмышлёной, по его мнению, из присутствующих:

– Вот, смотри, напиток получился, м-м, сказка, только пей и радуйся жизни. Обидишь здесь всех, от мала до велика, если не выпьешь.

– Вот это всё? – вытаращила глаза Татьяна на поставленные перед её носом кувшины.

– Почему всё? Ты не переживай, если не хватит, я тебе ещё сделаю, мне не трудно, – Евгений не мог оторвать свой взгляд от, сварганенного им, коктейля. Его просто распирало от желания похвалиться. – Дядя Коль, Сань, ну-ка, оцените.

Евгений плеснул им в бокалы, на два глотка, свой напиток и затаился в ожидании похвалы. Александр и дядя Коля выпили. Дядя Коля удивлённо крякнул и признал: «А ведь, правда, хорошо». А Александр выразил свой восторг довольной гримасой. Евгений засиял:

– Нектар богов, да? А цвет какой, вы обратите внимание, какой цвет магический, – Евгений поднёс кувшин на просвет в оконный проём. – Не всякий художник такой цвет изобразит. Красотища. Дедушкина настойка – просто шедевр. А главное, всё натуральное, никаких тебе искусственных компонентов. И содержание, я уверен, стоящее. – Он посмотрел на равнодушную, к его автодифирамбам, Татьяну и заявил: – Вот взял бы, да и выпил всё сам.

Но Татьяне были неинтересны ни состав, ни вкус, ни цвет, приготовленного Евгением, напитка. Она обдумывала, какие вопросы, и в какой форме, стоит задать Николаю Ивановичу. Присутствие за столом Евгения и Александра вынуждало её быть осторожной. Посторонние глаза и уши обесценивают полученную информацию. Этому их тоже учили.

– Извините, Евгений, – она заставила себя улыбнуться, – если можно, мы, с Николаем Ивановичем, вернёмся к нашему разговору.

– Можно, но сначала надо выпить за знакомство, а то разговор не заладится, – Евгений бросил в высокий бокал два кубика льда и доверху налил коктейля. – Ну, Москва, за встречу на Владимирской земле.

Все поднялись и чокнулись. Махнув свою стопку, Евгений даже не закусил, а пристально стал следить за реакцией Татьяны:

– Ну как?

– Очень интересный букет, – сходу оценила она, чем привела Евгения в полный восторг.

– Смотри-ка, понимает.

Теперь, когда все формальности знакомства были соблюдены, когда на лице Евгения проступило, хоть какое-то, подобие симпатии, Татьяне не терпелось приступить к главному.

– Николай Иванович, вы позволите, я задам вам несколько вопросов? – обратилась Татьяна к старику и потянулась к своей сумочке, висевшей на спинке стула. – И, если вы не возражаете, я нашу беседу буду записывать на диктофон. Вот он.

– Не знаю даже, – замялся старик, – я же не артист какой.

– Мы против, – вклинился в разговор Евгений. – Это что, допрос? На каком основании? Знаем мы эти фокусы. Не соглашайся, – предупредил он дядю Колю и повернулся к Татьяне: – Убирай свою машинку… Хотя погоди, дай посмотреть.

Евгений взял у Татьяны диктофон и принялся его рассматривать.

– Сань, смотри, занятная штукенция, – Евгений потыкал все кнопки и, изображая корреспондента, направил диктофон в сторону дяди Коли: – Скажите, Николай Иванович, как, по-вашему, может отразиться прохождение кометы Федькинтыкера-Бражкина через созвездие Волопаса, на урожайность репы в этом году и волатильность голубых фишек на Лондонской бирже?

– Хреново, – с готовностью отозвался старик.

– Что ж, мне остаётся только поблагодарить Николая Ивановича, за столь обстоятельный ответ на интересующий все деловые, и не очень, круги вопрос, – Евгений остановил запись и вернул диктофон Татьяне.

– Я не понимаю, чего вы так опасаетесь с диктофоном. Я на память свою не надеюсь, только и всего, – попыталась объяснить Татьяна. Убирая диктофон в сумку, она незаметно включила его на запись. – Говорят же: память девичья – так это про меня.

– А ты не замужем? – спросил Евгений.

– Нет, – обиженно выдохнула Татьяна и серьёзно посмотрела на Евгения. – Евгений, я всё-таки хочу, хотя бы начать наш, с Николаем Ивановичем, разговор.

– А кто здесь против? – удивился Евгений. – Погоди, ты что, думаешь, что здесь кто-нибудь против? Да нам самим, страсть, как интересно послушать. Татьяна, можете не сомневаться, я на вашей стороне. Да мы все, можно сказать, ваши друзья. А помогать друзьям наш священный долг. Дядя Коль, да расскажи ты ей, чего она хочет. Посмотри, как всю девчонку извёл. Нельзя же так. Эх, и дядя Коля. А признайся, кстати, пока тёти Ани нет, в молодости, наверное, не одно девичье сердце разбил. Как вы думаете, Татьяна? Вы, кстати, его не об этом хотели спросить? Нет?