Лэрн. На улицах (СИ)

Такой тип нищих у нас тоже имеется — основной интересующий их момент, это алкоголь. Не сомневаюсь, что девять десятых собранных денег у него уходит как раз на спиртное. Поэтому молча ухожу в сторону, заворачивая за соседний дом.

По дороге к Горнице дважды встречаются полицейские патрули, что странно — раньше такого количества мундиров около границ нашего района не ошивалось. Возможно решили воспользоваться ситуацией после гибели Борса и подмять Латэцу под себя. Если ни один из претендентов на место Борса не одержит верх в ближайшем будущем, то глядишь местные лавки и бары скоро начнут крышевать синемундирники.

Одну пару патрульных я замечаю издалека и успеваю свернуть в сторону. А вот вторые обнаруживаются неожиданно и всё, что остаётся — спокойно пройти мимо. "Медузники" поглядывают в мою сторону, но при виде более или менее приличной одежды, решают не цепляться. Всё-таки это ещё Латэца, а не Горница, где каждый житель априори считается преступником.

Когда вступаю на территорию своего района, контраст между ним и соседними кварталами немедленно бросается в глаза — хорошо, если из десятка газовых фонарей на улице работает хотя бы один. Хотя, сейчас это мне на руку — позволяет избежать ненужного внимания и лишних встреч.

На одной из улиц останавливаюсь, услышав впереди какие-то звуки. Прислушавшись, понимаю, что это просто спор между мужчиной и женщиной, после чего осторожно шагаю дальше. По мере приближения, слова становятся более разборчивыми.

— За тридцать ноллов — только в рот и ничего больше.

— Да ладно тебе, ну? За такие деньги другие везде дают, а некоторые и по два раза.

— Тогда и вали к своим другим, которые воняют, как сдохший морсар. Хочешь ещё чего-то — доплачивай!

На момент остановившись, усмехаюсь. Занятное они выбрали место, чтобы уединиться. В тишине вечерней улицы, погружённой в темноту, снова слышится голос мужчины.

— Сиренское отродье — вечно пытаешься вытащить побольше.

Впрочем, несмотря на ворчливый голос, я вполне отчётливо слышу звон монет — у неизвестной вышло дожать клиента. А совсем скоро улица оглашается хлюпающими звуками и негромкими стонами шлюхи — процесс пошёл. Осторожно прохожу мимо небольшого отнорка, где устроилась эта парочка. А спустя ещё десять минут петляния по запутанному лабиринту улиц, выхожу к дому Фурца. Замерев в соседнем проулке, какое-то время изучаю улицу и не обнаружив следов присутствия наблюдателей, устремляюсь ко входу, готовый в любой момент вытащить револьвер.

Дверь открывает одноглазый помощник старика, а он сам обнаруживается на том же самом месте, где был на момент ухода — сидящим в кресле, только уже с другой газетой и без сигары. Зато на столике перед ним стоит наполовину полный стакан хирса. Подняв на меня взгляд, приветственно кивает и неожиданно озвучивает вопрос.

— Ты парням Риса дорогу случаем не переходил в последнее время?

Остановившись на полпути к лестнице, поворачиваю к нему голову.

— Вроде бы нет.

Старик расплывается в язвительной усмешке.

— Так "вроде бы" или "нет"? Тут слух прошёл — ищут они тебя. Мол, убил троих и забрал их законную добычу. Теперь хотят отомстить и забрать своё.

Знали бы эти парни все детали — десять раз бы подумали, прежде чем делать такие заявления. Что-то мне подсказывает — ради успеха дела, стэрс вполне может отправить на тот свет десяток-другой бойцов Риса, а то и его самого. При этом, совсем не обязательно действуя своими собственными руками. В любом случае, Фурцу надо что-то ответить. И лучше сделать это максимально тонко.

— Если я кого и тронул, то лишь не зная, что это были люди Риса. И если начистоту, то мне плевать на их претензии. Если бы дело бы серьёзным — ждали бы неподалёку, а не разбрасывались словами.

Чуть помедлив, владелец дома снова поднимает газету, погружаясь в чтение, а я шагаю наверх. Если подумать, то я сказал чистую правду — считай Рис, что его авторитет серьёзно задет, неминуемо бы выслал своих молодчиков ждать где-то рядом. Уже около двери, в голову приходит ещё одна мысль — что, если он просто не хочет рисковать? Посмотрев с его точки зрения, можно увидеть парня, который по непонятной причине убил троих бойцов банды, после чего оказался у Борса, которого прикончили, положив при этом почти всё его ближнее окружение. Дальше, этот же объект, уцелевший во время перестрелки, благополучно покидает полицейское управление и как ни в чём не бывало заявляется в Горницу.