Лерой. Обещаю забыть

 Целую неделю я не находил себе места: мучительные воспоминания о той ночи беспрерывно лезли в голову, преследуя меня повсюду. Да и мелкая постоянно была рядом, не отпуская мои мысли ни на минуту. Однако острое, гнетущее чувство вины и понимание, что свой шанс я с позором упустил, хорошо отрезвляли и помогали не питать глупых иллюзий. А ещё я боялся... Хотя и сейчас дико боюсь.

 Причинив Арине и без того немало боли, я не могу снова обмануть её доверие. Мне даже не хочется думать, что станет с этой милой девочкой, если я опять оступлюсь. Мне страшно открыться новым чувствам, меня пугает одна только мысль: что будет с Кшинской, если на время позабытая и слегка померкшая в свете последних событий любовь к Ксюше вновь возьмёт верх? А потому я изо всех сил делаю вид, что мне всё равно, что Арина для меня ничего не значит. Так правильно. Так лучше для неё. Вот только мне всё хуже и хуже удаётся скрывать свои эмоции...

 Внезапно пространство вокруг заполняется громкой музыкой. Звуки скрипки и контрабаса разбавляются чем-то похожим на аккордеон. Хотя это не важно. О музыке я забываю практически моментально, стоит только встретиться с пронзительным взглядом Кшинской.

 Вижу, что ей не хватает смелости: я её смущаю, но в то же время заставляю злиться, чувствовать, а значит, жить. Наверно, мне следует отвести взгляд или на время закрыть глаза, чтобы Арине стало проще, но не могу: я хочу её видеть. А потому вместо этого только сильнее завожу её, подначивая доказать мне мою же ошибку:

– Ну что, Кшинская, сдаёшься? – стараюсь звучать уверенно и непринуждённо, но одному Богу известно, чего мне это стоит. Но главное – результат!

 Арина мгновенно выпрямляется, и все её тело напрягается подобно натянутой струне. Она стремительно начинает двигаться в мою сторону в такт звучащим ритмам – так быстро, так решительно, так уверенно. Кажется, сейчас эта дикая, разгневанная кошка с уязвлённым самолюбием просто снесёт меня с ног. Но нет, она замирает в считанных сантиметрах, изящно отклоняясь назад, плавно, трепетно, чувственно. Дыхание перехватывает от того, насколько женственной и эротичной Арина видится мне прямо сейчас. Невольно вспоминаю, какой податливой и отзывчивой была эта девочка в моих руках. Но не успеваю насладиться её нежностью, как вновь движения становятся более резкими и требовательными. Дикая страсть вперемешку с томительной сладостной негой будоражат сознание. Кшинская то подбирается близко-близко, пожирая меня откровенным взглядом и маня лёгкими, едва уловимыми касаниями, то отдаляется, целиком отдаваясь танцу. И в эти моменты я чувствую себя одиноким и забытым, хотя и не в силах отвести от неё глаз.

 Мысленно молю, чтобы танец этот не заканчивался. Я хочу больше! Хочу ближе! Хочу вместе с ней, но помню, что моя задача – быть молчаливым манекеном. Теперь понимаю, что пыталась донести до Арины Марина Сергеевна, каких эмоций ждала от неё. Я и сам тону в них, забывая обо всём на свете. Сумасшедший танец! Сумасшедшая девочка! Как я мог стереть из памяти ту ночь, проведённую с ней?!

 Музыка резко смолкает, а следом слышатся одинокие аплодисменты. Марина Сергеевна осталась довольна своей ученицей и что-то говорит Арине, но та замерла в двух шагах от меня и смотрит широко распахнутыми глазами, заглядывая прямиком в душу. Ей не важны слова тренера – она хочет видеть мою реакцию. А я, как последняя сволочь, по-прежнему боюсь её обмануть.

– Неплохо, мелкая, – подмигиваю как ни в чем не бывало, широко улыбаясь.

 Вижу, как начинает подрагивать её подбородок, как прерыввисто выдыхает она своё разочарование во мне. Замечаю, как искорки в её изумрудных глазах блекнут, завтянутые пеленой непрошеных слёз. А потому не выдерживаю и ухожу, бросая на прощание, что подожду окончания её тренировки в машине.

 Сижу в салоне авто битый час, воскрешая в памяти недавний танец мелкой, хотя после всего, что я видел и чувствовал, называть Арину так не поворачивается язык.

 Кшинская спускается ближе к полудню. Приземляется рядом, в очередной раз игнорируя просьбу сесть назад. Она не смотрит в мою сторону и вообще ведёт себя отстранённо и молчаливо. А я не мешаю. Пусть будет так. Моё наваждение обязательно спадёт: мне просто нужно увидеть Ксюшу или услышать её голос.

 Дорога до дома проходит в кромешной тишине. Я хочу извиниться, меня подмывает рассказать девчонке, как сильно она запала в мои мысли. Помню, что обещал поговорить с ней обо всём, но, чёрт побери, не знаю, что ей сказать! Сложно быть честным и откровенным, когда не веришь самому себе.

 – Лерой, – нарушает молчание Рина, стоит нам заехать на территорию элитного посёлка, где расположен особняк Кшинских.– Я могу тебя кое о чём попросить?

– Валяй, – непринуждённо киваю в ответ, бросая на девчонку мимолётный взгляд. Арина сосредоточенно смотрит в окно, словно самое интересное происходит не здесь, не с нами. Сейчас я согласен сделать для неё все. Хотя...