Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

— Вот видишь! — взмахнул руками Чжан Исин. — Ты можешь быть кем угодно, даже просто маньяком-извращенцем, который пробирается ко мне в дом и накачивает меня наркотиками. Я к тому, что могу тебе сколько угодно безгранично доверять и не задавать лишних вопросов, оставлять все тайны тайнами, но однажды мне это выйдет боком. Я не могу не быть подозрительным.

— Я понимаю, — вздохнул Чондэ, — тебе действительно трудно принять все это на веру, потому что ты ждешь подвоха. Как любой взрослый человек.

— Именно! Взрослый человек… ты же к детям приходишь, а я не ребенок вовсе. Меня это настораживает. Я ищу для этого причины, но их нет. С какой стати тебе приходить ко мне в двадцать четыре года. С какой стати… я не знаю. Все это так странно…

— Послушай, — Чондэ взял Исина за плечи и доверительно заглянул в глаза, — я понимаю, почему ты сомневаешься.

Молодой человек смотрел в добрые, по-старчески мудрые глаза Оле-Лукойе, который мягко ему улыбался, и все его страхи и сомнения внезапно исчезали. Чондэ бережно обнял Исина, прижимая к себе, словно желая утешить, подарить облегчение. В этих объятиях было столько родительской нежности, что юноша растворялся в них. Чжан прикрыл глаза, осознавая, что утыкается куда-то в ключицы Оле, рост которого незаметно изменился. Чондэ почему-то стал выше, а может быть это Исин вдруг стал ребенком, потому что именно так он себя сейчас чувствовал.

— Я знаю, что есть причины сомневаться в моих словах, но я также знаю, что ты все равно безоговорочно доверяешь мне, пусть это и безрассудно. Интуитивно ты веришь мне, и это полностью перекрывает доводы разума, на который ты, как взрослый человек, всегда полагаешься. Выходит у тебя это с трудом.

Оле-Лукойе усмехнулся и невесомо коснулся губами макушки молодого человека.

— Чжан Исин, — очень мягко, как летний бриз, сказал Чондэ, — есть одна очень важная причина, почему я пришел к тебе. Правда в том, что ты все еще ребенок. Такой же чистый и светлый. Ты слушаешь свое сердце, потому что знаешь — оно никогда не врет. Именно поэтому я прошу тебя, доверься сердцу и в этот раз. Поверь мне и не сомневайся в том, что я говорю или делаю, потому что я не такой как другие, я не собираюсь обманывать твое доверие. Я есть воплощение твоего сна, а сны… они не предают.

— Ты говоришь загадками, и от этого у меня появляется еще больше вопросов, на которые я хочу услышать ответ, но… — Исин сделал шаг назад, разрывая нежные объятья, — не стоит их задавать, потому что я не получу на них ответ, ведь так?

— Это пугает тебя, да?

— Да.

— Все это не является тайной за семью печатями, и все же, у меня есть причины не говорить об этом. Однажды, возможно, наступит подходящее время, когда я отвечу на все твои вопросы, но сейчас уже слишком поздно вести задушевные беседы, так что отправляйся спать.

— Хорошо, — кивнул Исин, — я просто надеюсь, что подходящее время наступит раньше, чем ты помашешь мне белым платочком.

— Возможно, — уклончиво ответил Оле-Лукойе.

— Доброй ночи, Ким Чондэ.

Исин повернул ручку и потянул на себя входную дверь, медля заходить в дом. Ему казалось неправильным заканчивать разговор сейчас, как будто он обрывал фразу на полуслове. Слишком уж много было недосказанности во всем этом потоке слов.

— Сладких снов, Чжан Исин.

И с этими словами Оле-Лукойе развернулся, быстро спрыгивая с крыльца и, запахнув свое черное пальто, растворился в ночи ровно в тот момент, когда входная дверь захлопнулась за Исином.

========== Ночь четвертая ==========

Комментарий к Ночь четвертая

Музычка:

EXO – Black Pearl (Chinese Ver.)

Fall Out Boy–Don’t You Know Who I Think I Am?

Straw Hat Pirates –Binks no Sake

The Black Keys – The Lengths

Перед самым заходом солнца небо затянули свинцовые тучи. Дразнящий моросящий дождь быстро превратился в жуткий ливень, остужая землю после дневного зноя, даря свежесть и прохладу.

Под этим проливным дождем к дому неторопливо двигался Оле-Лукойе, прячась под большим черным зонтом. Он поднялся по поскрипывающим ступенькам крыльца и трижды постучал в дверь.

Заслышав стук, Чжан Исин сбежал с крутой лестницы, в прыжке пропуская последние ступенек пять. Ему не терпелось впустить гостя в теплый дом, чтобы спрятать от дождя.

Оле-Лукойе стоял на крыльце, держа в руках сложенный зонт, по которому стекала вода. Её было так много, что рядом с тяжелым ботинком уже красовалась приличных размеров лужа, грозившая дать начало какому-нибудь большому водоему.

— Доброй ночи, — распахивая дверь, вскрикнул Исин, расплываясь в радостной улыбке. Он был как всегда счастлив, предвкушая прекрасную ночь. Время, проведенное с Чондэ, всегда летело быстро и было несоразмерно его ожиданию, но каждая минута этого прекрасного сна, Исин был уверен, его стоила.

— Так ты со мной прощаешься или здороваешься? — с усмешкой осведомился Чондэ, указательным пальцем поднимая съехавшую на глаза шляпу, и прошел в дом.

— Эм, — задумался Исин, — я ознаменовываю тем самым твой приход.

— И уход, — Оле-Лукойе повертел в руках зонт, отряхивая его от капель, и осторожно повесил сушиться на крючок в углу.