Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

— Не понял вопроса…

— Ну, я имею в виду, что есть какое-то некое общее пространство сна, в котором ты существуешь и по которому ты перемещаешься…

— Знаешь, ты вводишь меня в ступор такими вопросами, — задумчиво проговорил Оле, — дети таких вопросов не задают, да и я никогда об этом не задумывался. Определенно, некое общее пространство существует, и оно состоит из кусочков разных снов. Да, в нем можно перемещаться между снами, но это слишком сложно и в них можно заблудиться, поэтому мы перемещаемся по старинке. Сон, как и магия, материя тонкая. Тут нужно быть осторожным. У нас даже в технике безопасности прописано, что сны непредсказуемы, поэтому, во избежание опасных ситуаций, нужно входить в отдельные сны из человеческого мира. За нарушение этого пункта кстати нехило штрафуют, так что я никогда не хотел его нарушать.

— У вас даже есть правила техники безопасности? — удивился Исин.

— Конечно, есть, — подтвердил Чондэ, словно его спрашивали о чем-то очень глупом. — Везде есть техника безопасности, а еще у нас есть корпоративная этика и вообще все очень строго и официально, это тебе не на кассе в Макдональдсе стоять. У нас тут все очень серьезно, никаких шуток. Шаг влево, шаг вправо — расстрел.

— Забавно, — улыбнулся Исин. — И много вас таких?

— Я один. Единственный в своем роде, однако есть и другие. Они были до меня и будут после. Как только истечет мое время, я уйду, а на мое место придет другой. Таков порядок.

— И как долго на этой должности… ну, задерживаются?

— Да кто как, — безразлично бросил Оле-Лукойе, — от многих факторов зависит. Знаешь, даже несмотря на стабильность этой работы, тут тоже есть некая текучка. Вот до меня за пятьдесят лет сменилось двое человек. У нас обычно как: заключаешь контракт, а по его истечению либо уходишь, либо продлеваешь. Были, конечно, случаи, когда увольняли до истечения контракта, но это были просто крайние меры.

— А почему увольняли?

— Нарушений много, — спокойно заявил Чондэ, — не соблюдали, например, технику безопасности или план не выполняли. В общем, если проверка выявляла много нарушений — увольняли. Хотя я подозреваю, что там было что-то хуже, потому что увольнять за нарушения, даже если их и много, это как-то… понимаешь, это не та работа, где можно просто взять и уволить человека, а потом быстро ему замену найти.

— Я не думаю, что можно простить человеку любые нарушения и оставить его на работе только потому, что это нетипичная работа и замену найти будет сложно, — поделился своими домыслами Исин, — все же, нельзя на все закрывать глаза.

— Нельзя, но зависит ведь от того, о каких нарушениях мы с тобой говорим, — Оле обернулся, чтобы посмотреть на Чжана, который согласно кивнул. — Я ведь тоже нарушал, тут без этого никак, нет-нет, а где-то все равно проколешься. Может по неопытности или невнимательности, но обязательно что-то нарушишь. Слишком много правил. Я и план не выполнял. Но ведь меня за это еще ни разу не уволили! Мне делали выговоры, заставляли работать сверхурочно, лишали премий и отпусков, но не увольняли. Я даже не знаю, что нужно совершить такого, чтобы тебя уволили.

— Говоришь так, будто увольнение подобно казни, — Исин поежился то ли от холода, то ли от своих мыслей и, развязав рукава кофты, обвязанные вокруг шеи, неуклюже натянул её на себя.

— По сути, так и есть. Дело в том, Исин, — Каприз замедлил шаг и Чондэ, ехавший чуть впереди поравнялся с лошадью Чжана, — что нельзя уйти раньше отмеренного срока. Контракт разрывается только в крайнем случае. Да и знаешь, мало таких людей, которые приходят на эту работу балагурить. Наоборот, всеми силами стараются быть прилежными и ничего не нарушать, ведь это в их интересах. Другой вопрос, что ничего не нарушать не получается… И даже если тебе кажется, что ты ничего не нарушил, проверка все равно найдет к чему придраться, чтоб продлить тебе контракт еще на один срок.

— А что это за проверка, о которой ты постоянно говоришь? Кто её проводит?

— Военная тайна, тебе этого знать не следует! — отрезал Оле-Лукойе, показывая язык. — И так тебе тут слишком много наговорил, меня за это и расстрелять могут.

— Правда? — поразился Исин, сглатывая. Он даже почувствовал за собой некоторую ответственность за жизнь Чондэ и вину за то, что чисто гипотетически молодой человек может пострадать из-за бессмысленной болтовни во время конной прогулки.

— Шучу, — звонко засмеялся Оле.

— Ну и шутки у тебя…

— Не забивай себе этим голову, лучше наслаждайся конной прогулкой, — радостно вскрикнул Чондэ, лучезарно улыбаясь и ударил своего единорога пятками по бокам. Каприз нехотя перешел на рысь, с которой плавно ушел в галоп, унося Оле-Лукойе все дальше от Исина.

— Эй, — вскрикнул Чжан, — подожди меня!

Он дал Флоре шенкеля, но лошадь даже не ускорила свой шаг. Исин несколько раз повторил свои попытки, но они, как видно, остались для единорога незамеченными. Лошадь все так же продолжала свою неспешную прогулку по лесу.

— Ну же, Флора, девочка, давай, — стал уговаривать её Исин, почти умоляя, — ну же!