Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

– То есть в худшем, я хотел сказать в худшем, конечно. Нам стоит поторопиться, даже во сне время не резиновое.

Оле-Лукойе устремился в сторону гор. Дело ли было в быстром перемещении, а может быть причина была в том, что во сне расстояние значительно отличается от реальности, молодые люди быстро преодолели небольшую лесополосу, путаясь ногами в мармеладной листве. Исин, даже не заметив дерева, зацепился ногами за ветку и вымазал шоколадом свои белые кроссовки.

Чтобы сильно не скучать, Оле сорвал горсть лакричной травы, которую они жевали всю оставшуюся дорогу. В горах было еще прохладнее. Северный ветер в этих местах пробирал до костей. Ноги тонули в глазури, которая стекала с вершин. Сахарная пудра летела в глаза.

Когда Исин оказался там, он подумал, что из всех сегодняшних идей, эта, пожалуй, самая неудачная. Мысль эта пришла в его светлую голову, когда он, стоя по колено в глазури, стряхивал с волос сахарную пудру и чувствовал, что в кроссовки затекает что-то холодное и липкое.

– Мороженое, – пояснил Оле, который изящно вышагивал по глазури, даже не проминая её. Исин и раньше это замечал, еще во время полета, но было такое чувство, будто Оле-Лукойе ничего не весит. Он бы мог спокойно перемещаться по воздуху и без зонта, достаточно лишь попутного ветра.

– Ты мог бы сказать мне об этом до того, как оно начнет таять в моих кроссовках? – морщась от неприятных ощущений осведомился Исин.

– Ну, кто ж знал, – пожал плечами Оле. – Знаешь, ты немного неблагодарный, дети обычно в восторге от этого…

– Я не ребенок, – отрезал Исин.

– Значит, снеговиков лепить не будем?

– Каких снеговиков?

– Из мороженого, – пояснил Оле-Лукойе, сопровождая жестами объяснения, чтобы красочнее изобразить описываемый им процесс, – будем скатывать его в шарики, потом ставить один на другой, втыкать шоколадные ветки вместо рук, мармеладками лицо выкладывать и так далее…

Да, Чжан Исин уже давно не был ребенком и к подобным детским забавам относился с сентиментальным снисхождением, однако это совсем не мешало ему с радостными криками бегать туда-сюда, скатывая мороженное в ком. Оле-Лукойе в скатывании снеговика не принимал никакого участия, зато помог водрузить снежные комья и довести работу до конца, выложив из мармеладок глаза и улыбку.

Когда работа была завершена, молодые люди отправились обратно к дому Исина. Обратная дорога казалась длиннее, из-за жуткой усталости. Чжан засыпал прямо в воздухе, забывая периодически взмахивать крыльями, поэтому Оле приходилось то и дело хватать Исина за ворот толстовки, чтобы тот камнем не полетел вниз.

Уже вернувшись домой, продрогший и уставший Исин сидел вместе с Оле-Лукойе на крыше, попивая приготовленный для него согревающий какао и наблюдал за тем, как на светлеющем небе одна за другой меркнут звезды. И пусть глаза его слипались, и сильно хотелось спать, он все равно был рад, что ему довелось совершить такое путешествие.

– Я говорил тебе, что нужно одеваться теплее, – укорял Исина Оле, накидывая юноше на плечи свое пальто.

Исин в ответ лишь молчал, блаженно улыбаясь, и прихлебывал остывающее какао из своей кружки.

Когда первые лучи солнца облизывали небо, Исин уже спал в своей постели, куда был бережно перенесен Оле-Лукойе. В тот раз им так и не удалось попрощаться, потому что Чжан уснул прямо на крыше, проиграв битву со сном.

Перед тем как уйти, Оле-Лукойе укрыл Исина теплым пледом и оставил на столе букет леденцовых цветов, сорванных на обратном пути.

Наутро, когда Чжан Исин проснулся, блаженно потягиваясь в своей кровати, он обнаружил, что все еще одет в свой спортивный костюм, только кроссовок на нем не было. Они стояли в углу комнаты, испачканные шоколадом, а на столе лежал букет леденцовых цветов, которые абсолютно точно не принадлежали Исину.

========== Ночь третья ==========

Комментарий к Ночь третья

Музычка:

Owl City – Fuzzy Blue Lights

Kathryn Calder – Turn a Light On

Sheryl Crow – I Don’t Wanna Know

Пелагея – Выйду ночью в поле с конем…

если вам не захотелось спеть её, когда они вышли в поле на лошадях, ваш русский дух мертв :D

Следующий день превратился в длительное ожидание ночи. Он был пуст и казался слишком длинным, а Чжан Исин утопал в мыслях о том, что же с ним произошло прошлой ночью и что может произойти этой. Еще Исин много думал об Оле-Лукойе, но образ этого человека был настолько туманным, что ответы на возникшие вопросы дать просто не мог. И дело было даже не в том, что юноша не запомнил Оле, нет, он помнил его слишком отчетливо. От интонаций его голоса, до причудливых колец на его пальцах. Дело было немного в другом. Оле был слишком загадочен. В его фразах, в его действиях был скрыт какой-то глубокий смысл, подтекст, который нужно было научиться читать. У Исина не было времени этому научиться, поэтому он прокручивал в своей голове отдельные фразы, выражения лиц, которые выявляли недосказанность. К которым хотелось задать уточняющий вопрос.