Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

— Вот как, — печально вздохнул Чондэ, — а я-то уже было хотел начать свою социальную жизнь с тебя.

— С меня? В смысле? То есть как начать? — Лухан не понял смысла, поэтому стал додумывать, а додумывать у него выходило очень плохо. В конечном итоге, за те несколько мгновений, что разделяли его вопрос и ответ Чондэ, он надумал себе много лишнего и весьма фантастического.

— Ну, новые знакомства, все дела, — пояснил молодой человек. — Минсок сказал, что мне нужны друзья.

— А, — протянул Лухан, задумчиво, — ну, раз Минсок сказал, то тогда будем дружить.

Чондэ скрестил на груди руки и обвел Лухана оценивающим взглядом с ног до головы.

— Нет, не будем, — твердо заявил он, — я тебя не одобряю.

— Что? — поразился Лухан, оскорбленный до глубины души. — Почему?

Кажется, не одобрять Лухана было семейной чертой Кимов. У них на генетическом уровне с ним были какие-то проблемы. И, если честно, это очень задевало, потому что ни с кем другим Лухан не испытывал таких трудностей в общении, и не чувствовал себя простолюдином, пытающимся втереться в доверие к элите.

— Мутный ты какой-то, — задумчиво произнес Чондэ и, спиной оттолкнувшись от подоконника, подошел вплотную к Лухану, — будешь в его сторону поглядывать — побью.

И он угрожающе зыркнул на молодого человека, который совсем перестал понимать, чего от него хочет это семейство. Что значит «поглядывать»? На кого? На Минсока? Что Чондэ хотел этим сказать? Лухану нельзя смотреть на Минсока?

Нагнетающуюся атмосферу спас появившийся из комнаты предмет обсуждения. Чондэ тут же изменился в лице и невозмутимо исчез в направлении кухни, оставляя Лухана с полным непониманием ситуации.

— Вот, держи, — Минсок протянул молодому человеку свернутую пачку денег. — Ты чего?

— А чего я? — не понял Лухан, с погрешностью в несколько секунд забирая деньги.

— У тебя выражение лица еще глупее обычного…

— Правда? — молодой человек опасливо покосился в сторону кухни.

— Нет, я решил приукрасить ради художественной выразительности! Конечно правда, хотя… куда же еще глупее? — разочарованно выдохнул Минсок.

— Твой брат странный, — почти шепотом поведал Лухан, убедившись, что Чондэ не может его слышать.

— Это он тебе так сказал? — с сомнением поинтересовался Минсок.

— Нет. Это я сам додумался.

— Потрясающе, — поразился умственным способностям своего подчиненного Ким.

Лухан внимательно посмотрел на Минсока и тяжело вздохнул. На звание умника он, конечно, не претендовал, но его умственные способности явно не были настолько плохи, насколько Минсок думал. И в целом Лухан был не так бесполезен, как считало все семейство Кимов. Это было действительно обидно. На самом деле. Быть в глазах других полным придурком и при этом не являться таковым. Да, Лухан вел себя беспечно и очень по-раздолбайски, но это вовсе не значило, что он был таким.

— Спасибо, — торопливо бросил Лухан, — верну с зарплаты.

— Можешь не возвращать…

Молодой человек застыл на этой фразе. Как-то очень небрежно она была брошена. Что значит не возвращать? Это подачка? Благотворительность? В Лухане уже настолько разочаровались, что ничего от него не ждут?

— Я верну, — уверенно заявил он и поспешил уйти, потому что каждая встреча с Минсоком оставляла у него неприятное послевкусие. Заставляла чувствовать себя ничтожеством. Лухану не нравилось, когда на него смотрели свысока, когда недооценивали. И он бы рад доказать обратное, просто не выходит. Когда от тебя ждут только провала, сам начинаешь верить, что просто не создан для успеха.

— Ладно, — бросил в дверях Лухан, — до завтра?.. Ты завтра работаешь?

— Нет, — мотнул головой Минсок, прислоняясь к дверному косяку.

— Тогда… до послезавтра?

— До послезавтра, Лухан, — Ким слабо улыбнулся, а у Лухана от этой расслабленной и мягкой улыбки, от томного взгляда из-под пушистых ресниц внутренности в морской узел завязались. Только непонятно почему. Будто что-то в голове клинило, когда вместо своей маски безразличия, Минсок выдавал другие эмоции. Особенно когда они были из-за Лухана или для него. Эти его приливы нежности или доброжелательности всегда были такими неожиданными. Из-за них даже начинало казаться, что Минсок вовсе не ненавидит, а наоборот, возможно даже симпатизирует. Его строгость не выражение личного отношения, лишь черта характера. Лухан таял и задыхался от одной мысли, что Минсок может быть таким мягким. И умирал от уверенности в то, что у Минсока абсолютно точно есть человек, единственный, кому он позволяет видеть себя именно с этой, другой стороны.

Минсок проводил своего подчиненного взглядом и скрылся в квартире, захлопывая дверь и поворачивая ключ в замке два раза. Это был первый раз за несколько лет, когда Лухан сам, абсолютно осознанно пришел своими ногами в его квартиру. И это был первый раз, когда Лухан у него что-то просил. Случилось ли что? Был ли смысл волноваться? Минсок несколько раз мотнул головой, отгоняя странные мысли. Его это не касается. Нужно держать дистанцию. Минсок не должен привязываться к нему. Лухан слишком сильно порой напоминает ему Чондэ. Слишком, чтобы все это закончилось хорошо.