Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

Был обычный день. Один из тех непримечательных дней, когда думаешь, что ничего просто не может случиться. Просыпаешься утром, неохотно отрываешь голову от подушки, садишься на кровати и долго думаешь, а стоит ли жить сегодняшний день? Что он может принести? Если то же, что и вчера, то почему бы просто не провести его в своей постели, ожидая день, который привнесет в рутину что-то новое? Ответ прост: это был первый и, возможно, последний день работы, которую Чондэ не просил. Просто Минсок сказал, Чондэ сделал. И, пожалуй, это был один из немногих, если не единственный раз, когда Чондэ сделал так, как сказал Минсок. Почти исторический день, с привкусом обязательности и недосыпа. Сложный этап в жизни, когда после расслабляющего ничегонеделания приходится возвращаться к жизни трудяги. А ведь счастье было так близко. Но все. Ни слова больше. В сторону разрушительное самокопание. Спуск на самое дно отменяется. Пришло время вкусить все прелести человеческой жизни.

Собственно, вот уже несколько часов именно их Ким Чондэ и вкушал, а желудок просил чего-то более материального и съедобного. Все же, он теперь не сверхсильный и выносливый робот, который может трудиться по 24 часа в сутки без перерывов на сон, отдых, еду и прочую нужду. Он мог устать. Именно это он и сделал часам этак к двум. С непривычки. И, передав эстафетную палочку Минсоку, отправился в служебное помещение заморить червячка и немного отдохнуть. С непривычки работа давалась трудно.

И тут-то все и началось.

Не сразу, конечно, но очень неожиданно. Именно в тот момент, когда все расслабили свои булки и решили, что этот день уже абсолютно точно не предвещает ничего. Ни беды, ни радости. Чондэ, впрочем, с самого начала на этот день надежд не возлагал, просто хотел его пережить и вернуться к моральному разложению. Однако некий субъект спутал все его планы.

Этим неким субъектом был, как можно логически догадаться, ворвавшийся в кафе Чжан Исин. Именно ворвавшийся. Растрепанный, запыхавшийся, с широко распахнутыми глазами, в которых плескался коктейли из злобы и непонимания. Постояв в дверях с минуту, чтобы перевести дух, Исин уверенно двинулся к стойке, за которой приметил Минсока.

— Так, — на ходу начал он, грозно, и подойдя ближе, раздраженно бухнул свой телефон на столешницу, — я чего-то не понял.

— Для начала, привет, — очень вежливо обратился к нему Минсок.

— Привет.

— А теперь к сути. Чего ты не понял? Расскажи, я попытаюсь растолковать.

— Я, — Исин сделал глубокий вдох, — не понял, какого черта происходит!

— Что именно? — Минсок прищурил глаза, но отвлекся на подошедшую девушку.

— Да… — Чжан хотел уже выпалить все как на духу, но при посторонних устраивать разбор полетов он не хотел, так что лишь мило улыбнулся посетительнице, и обратил свой испепеляющий взгляд к Минсоку.

Какое-то время он стоял молча, нервно постукивая пальцами по столешнице и дергая ногой, а потом, когда проводил взглядом девушку, и был уверен, что теперь все внимание Минсока обращено к нему, продолжил:

— Я, значит, позвонил тебе сегодня утром, ну, по поводу тех ребят, помнишь, да? На замену тебе.

Минсок немного призадумался, начал что-то припоминать, и согласно кивать, принимая активное, пусть и безмолвное участие в беседе.

— Не важно, в общем. Не об этом сейчас, — торопливо продолжил Исин, — так вот. Позвонил я тебе. А ты трубку не берешь. Как всегда. Ну, тогда я решил позвонить Лухану, мол, ну он же сегодня работает, значит где-то рядом. Позвонил. А он знаешь что?

— Что? — с интересом спросил Минсок, облокачиваясь на столешницу.

— А он не просто не рядом, он вообще не на работе! В своей постели он! Спит! Что ты смотришь на меня, как будто не знаешь об этом?

— Ну, то что он спит в своей постели сейчас, я знать не мог, так что… новая информация, — Минсок повел пальцами по воздуху, словно разворачивая веер.

— Ты мне тут… это самое… шутить забудь! Какого черта он не на работе?

— Полагаю, потому что не пришел на нее…

— Минсок!

— Что? — удивленно распахнул глаза парень.

— Он сказал мне, что ты разрешил ему не приходить. Какого черта ты разрешил ему не приходить? У нас тут не свободное посещение! Нельзя захотеть — прийти, не захотеть — не прийти! Я за что деньги-то ему плачу? За то, чтобы он дома спал?

— Не хочешь — не плати, — пожал плечами Минсок. — Я разрешил ему не приходить, потому что он был просто не в состоянии работать. От швабры и то больше пользы было бы, чем от него, даже если бы она просто стояла в углу.

— Так давай он будет приходить только за зарплатой!

— Не утрируй, Исин, — устало выдохнул Минсок.

— Я не утрирую! И вообще, с каких это пор ты так наплевательски относишься к таким вещам? Он без уважительной причины на работу не вышел, а ты ему это позволил! Как вообще?

— А почему ты думаешь, что у него не было уважительной причины?

— А какая у него уважительная причина?

— Ну, он просто не хотел…

— О боги! — сокрушенно вскрикнул Исин, всплеснув руками. — Да что с вами со всеми не так?