Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

Бён Бэкхён горько усмехнулся и опустил взгляд. Пока Исин был занят приготовлением чая, а Чондэ был занят им, появилось несколько свободных секунд, когда не нужно было никуда бежать, не нужно было говорить и улыбаться. И Бэкхён вдруг загрустил. На фоне чужого счастья он острее чувствовал свою неполноценность. Так может быть хорошо, что в конечном итоге эти трое не заняли положенных им должностей. Потому что Исину, который наконец-то стал видеть сны, нельзя отказывать в этом маленьком счастье. Как нельзя делать Чондэ абсолютно бессмертным, ведь только страх смерти сейчас удерживает его, напоминая о том, что у него есть и что он очень легко может потерять. И, разумеется, было бы совершенно непростительно лишать Минсока любви, которую всю свою жизнь он пытался заслужить через боль и страдания, и наконец-то ему не нужно было делать этого, чтобы его любили.

А что если именно потому, что однажды Минсок это понял, как понял сейчас Бэкхён, он и отбросил идею следовать своему предназначению? Это навсегда останется загадкой.

—Сахар? — вежливо поинтересовался Исин, наливая кипяток в изящную фарфоровую чашку.

— Как же без этого? — с все той же фальшивой вымученной улыбкой пробормотал Бэкхён.

Перед ним незамедлительно появилась сахарница. Исин не ждал ответа на свой вопрос, он спросил лишь из вежливости, потому что и так было понятно, что сахар нужен. Наоборот, стоило спросить, нужен ли Бэкхёну чай и сколько его налить в сахарницу.

Пока Купидон с энтузиазмом пересыпал в себе чашку половину имеющегося в доме сахара, Чжан разлил кипяток по оставшимся кружкам, распаковал печенье, поставил его на стол поближе к Чондэ и уселся на свое место, грея замерзшие от спонтанной прогулки руки о любимую чашку.

— Так что же там за история? — дождавшись, пока все разберутся со своим чаем, вновь поинтересовался Исин. — Ты говорил, что был наследным принцем и, кхм, — он прокашлялся, — позволь я снова этому удивлюсь, только теперь как полагается. ТЫ БЫЛ НАСЛЕДНЫМ ПРИНЦЕМ?

Исин раскрыл рот в изумлении и в замешательстве поглядел на Бэкхёна. Тот немного стушевался, застеснялся, опустил голову, и его бледные щеки, кажется, слегка порозовели.

— Да, — смущенно улыбнувшись, произнес он. — Ну, точнее одним из.

Чондэ коснулся пальцами подбородка Исина, попытавшись закрыть ему рот, однако, когда это не вышло, просто засунул в него печенье.

— Я был младшеньким, глупеньким и на меня особых надежд не возлагали, — выпалил Бэкхён, и принялся разглаживать свои штаны, прямо как школьница, которой только что одноклассник сказал, что она красивая. — Короче, решили меня женить и в общем-то я не очень хотел, другие не очень хотели, и как-то наши «нехотелки» так совпали, что на свадьбе человек около десяти истыкали меня стрелами насмерть.

— Это ты называешь забавной историей? — удивленно прошамкал Исин, рассыпая сунутую ему в рот печеньку крошками по столу.

— А что? — встрепенулся Купидон, незамедлительно принимая оборонительную позицию, будто его в чем-то обвиняли. — Поживешь с мое и тоже будешь над своей смертью хихикать. Больше-то ничего и не остается. Что еще делать? Рыдать что ли?

— Это все равно не звучит как забавная история, — Исин с изящностью, свойственной пролетариату, выплюнул остатки печенья себе в руку. — Я не могу смеяться над тем, как человека истыкали стрелами. Это ужасно!

— А что ты хотел? — развел руками Бэкхён. — Времена были темными, я бы сказал дикими. Варварскими! Это сейчас хейтеры ограничиваются комментариями в социальных сетях, а в мое время хейтеры тыкали тебя копьем. Так что радуйтесь, что живете не в мое время!

— Очень воодушевляет, — хмыкнул Исин, — хвала прогрессу. Теперь люди не используют такие примитивные способы, как насаживание объект ненависти на копье.

— А по-моему это очень забавно, — с наслаждением пожевывая овсяное печенье, поделился своим мнением Чондэ.

— Видишь? — Бэкхён ткнул пальцем в Кима. — Я же говорил, что история забавная, а ты не верил.

— Да что же в этом забавного? — всплеснул руками Чжан. — Объясните мне, глупенькому!

— Его убили, выпустив в него около десятка стрел, — размахивая крошащимся печеньем, начал объяснять Чондэ, — а теперь он сам в людей из лука стреляет. Разве не забавно?

— О как, — озадаченно протянул Исин, осмысливая полученную информацию. — Да, в этом ключе забавно. Я бы даже сказал, иронично. Потому что если подумать, ты задушил ребенка подушкой в колыбели, а потом 150 лет…

— 165, — незамедлительно поправил его Чондэ.

— Ладно, 165 лет укладывал деток спать, — злорадно усмехнулся Исин. — А что, кстати, стало с тем ребенком, которого ты… того? Если я правильно понимаю концепцию вашего мира, он потом переродился. И как он на тебя отреагировал, когда снова увидел? Он узнал тебя? Может быть, плакал и четко, связно сказал тебе оставить его в покое?

— Он не плакал, — тихо произнес Чондэ и бросил на Бэкхёна предупреждающий взгляд. — Я ему, кажется, понравился.

— Поразительно, — ахнул Исин. — Ты перед ним хоть извинился?

— Он не обижался…