Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

— Билеты? — отстраненно хмыкнул Исин, не отрывая расфокусированного взгляда от пропасти закатного неба, окутанной розовым туманом, который разливался молоком прямо под вагонеткой. — Серьезно? Ты ведь Оле-Лукойе, который может все, так какого, простите, рожна? Ты, человек, который обещал мне все, что я только пожелаю и даже больше, ты, человек, который смеялся над примитивностью и ограниченностью моих желаний, тащишь меня через весь остров пешком, чтобы купить билеты на вагонетку? Что насчет магии? Ты умеешь хоть что-то, кроме как летать на своем зонтике, гребанная ты Мэрри Поппинс?

Чондэ спокойно выслушал претензии, даже не шелохнувшись. Он даже беглого взгляда в сторону Исина не бросил, просто сидел, все так же подперев подбородок рукой, и лениво, как кот, наблюдал однообразный пейзаж за окном.

— Так в чем суть претензии? — вдруг произнес он, после долгого молчания. — Тебе недостаточно того, что мы в вагонетке едем с одного парящего в небе острова на другой? Или же ты забыл, что в прошлый раз мы плыли на пиратском корабле, спасаясь от потопа в твоем доме, а до этого мы катались на единорогах, а еще раньше ты летал на крылышках, которыми я тебя одарил. Всего этого тебе было недостаточно? Тебе этого мало? Тебе, наверное, подавай антураж вроде полетов на метле и волшебных палочек, упрощающих и так твою простую жизнь. А хочешь, я прямо сейчас из своей шапки кролика тебе достану? Тебе ведь такую магию подавай, да? Чтобы забавно было, чтобы весело.

Оле откинулся на сиденье, немного съезжая вниз, чтобы затылком чувствовать спинку, и повернул голову в сторону Исина, устало взирая на него из-под пушистых ресниц. Чжан поджал губы.

— Чего ты хочешь? — на выдохе спросил Чондэ, и голос его звучал очень тихо и мягко, растворяя усталость в воздухе вагонетки. — Уже не первую ночь ты пилишь меня, как жена, но я не помню, чтобы у нас с тобой были такие отношения. Я даю тебе то, о чем твои сверстники, нет, любой из ныне живущих может только мечтать, а ты недоволен. Ты и так уникален в своем роде, чего же ты еще хочешь? Или же, — на губах Оле появилась гаденькая усмешка, — ты так сильно жаждешь моего внимания, малыш Син?

Это был первый раз, когда Оле не назвал Исина полным именем, и от этого молодой человек почувствовал себя не то что жалким, скорее маленьким капризным ребенком, который досаждает взрослому. Несмотря на то, что Чондэ обратился к Исину очень нежно, как обращаются к маленьким детям, это звучало все равно пренебрежительно, лишний раз показывая разницу между ними. Оле-Лукойе смотрел на Чжана с высоты своего жизненного опыта как на букашку.

— Ты сказал, что быть Оле-Лукойе это не мое, что я не подхожу для этого, — Чондэ снова отвернулся к окну, — как знать, возможно, ты прав. Может быть, роль гребанной Мэрри Поппинс мне подходит больше, — юноша усмехнулся, — но знаешь, никто не спрашивал меня об этом. Быть Зубной феей, Пасхальным кроликом или Оле-Лукойе, это не то, что ты можешь решить сам. Всегда решают за тебя. Когда и кем быть и когда и как закончить. Все, что я могу, это выполнять свою работу и следовать правилам, нравится мне это или нет. Так что покупка билетов является вынужденными расходами, которые покрываются, а подобного рода магия, не имеющая веских оснований, вычитается из моей зарплаты. Так что я предпочту вагонетку потаканию твоим детским капризам, у меня и так из-за тебя от зарплаты почти ничего не осталось.

Чондэ скрестил на груди руки и повернулся на бок, прикрывая глаза. Исин молча наблюдал как под вагонеткой плещется розовый туман. Разговор опять оставил неприятный осадок, однако последняя фраза приятно кольнула сердце, оставляя на губах отблеск улыбки.

Следующие несколько минут они ехали в полной тишине. Вагонетка покачивалась и трещала, как поезд, скачущий колесами по рельсам. Пейзаж за окном был однообразен. Все те же кляксы красно-оранжевых цветов разлитых по небу, все тот же розовеющий дым и виднеющиеся вдалеке берега островов. Все эти детали, собираясь воедино, составляли спокойствие, разрушающее тяжесть недавнего разговора. У Исина словно отлегло от сердца. Он был готов хоть сейчас улыбнуться и хлопнуть Чондэ по плечу, словно все до этого было вздором.

Исин повернул голову, смотря на свернувшегося на сиденье Оле-Лукойе. Сейчас его плечи казались Чжану хрупкими, да и сам он сейчас был таким трогательно беззащитным, что грудь Исина наполнялась нежностью.

— Оле, — тихо проговорил молодой человек, — я…