Лес душ

Какое-то время деревья вокруг нас молчат. Мне интересно, чувствуют ли они, кем я являюсь, или же опасаются меня точно так же, как я опасаюсь их. К счастью, мы скачем слишком быстро, чтобы ветки успели нас поймать. А корни слишком тонкие в такой близи к воде. Однако Яндор не может скакать галопом вечно.

Деревья начинают ворчать, скрежет лопающейся коры разносится у нас за спинами. Яндор встревоженно фыркает. Я делаю все, что в моих силах, чтобы успокоить его, чтобы убедить и его, и себя в том, что нужно оставаться смелыми. Тени вокруг будто бы становятся гуще, мечутся от ветки к ветке, отчего их очертания становятся нечеткими. Очевидно, это игра лунного света и нашей скорости.

Яндор громко и тяжело дышит. Мы немного сбавляем темп, чтобы он смог попить из моей фляжки, но потом корни начинают окружать его ноги, и он снова в панике срывается с места. С каждым часом деревья смыкаются вокруг нас все сильнее, медленно окружая берег ручья, который очерчивают мелкие камни.

Ветка падает прямо на дорогу перед нами. Я вскрикиваю, а Яндор рычит, вонзая свои острые клыки в напавший на нас сук. Я стискиваю челюсти и вцепляюсь в поводья Яндора, когда он смело бросается вперед. Мы скачем дальше, я припадаю к его шее, моя щека прижимается к ее гладкой чешуе. Мы вырываемся из тянущихся к нам веток, и кора царапает мне лицо.

– Все будет хорошо, мы выживем, – говорю я ему, несмотря на то что его лапа соскальзывает на неровной земле, и я чуть не выпадаю из седла. – Мы здесь не умрем. Я не позволю этому произойти. – Я не могу позволить моим страхам опять взять надо мной верх, хотя они и продолжают сжирать меня изнутри с того самого момента, как я поняла, что сделала с тем метателем ножей.

Несмотря на малую вероятность всего этого, несмотря на то что я никогда до конца не верила словам Ронина о моем ремесле, какая-то отчаявшаяся часть меня хотела, чтобы это оказалось правдой. Тогда бы я смогла что-то изменить. Стать кем-то значимым. И зачем? Чтобы получить славу? Престиж? Я продолжаю говорить себе, что хочу подобных вещей, однако мое сердце всегда знает правду.

Я хочу услышать, что важно, вовсе не от других.

У меня сдавливает в груди, плач вот-вот готовится вырваться на свободу, но я проглатываю слезу. Я не плакала, чтобы пожалеть себя, уже много лет, и сейчас будет глупо сдаваться.

Яндор издает стон боли, когда перепрыгивает через ком спутавшихся у берега корней. Я пинаю еще один корень, а другой разрываю руками и бросаю куски в воду. А потом уставшие мышцы Яндора сдаются. Я охаю, когда мы падаем.

Боль вонзается в мои руки своими шипами, когда я врезаюсь в землю и едва успеваю перекатиться, чтобы Яндор меня не раздавил. Он почти сразу снова поднимается, разрывая нападающие ветки когтями и клыками. Мне нужно больше времени, я карабкаюсь на ноги, бросаясь на ближайший корень и гневно крича на деревья и на себя саму за то, что я завела нас в смертельную ловушку.

«Почему ты постоянно продолжаешь пытаться, Сирша? Ты никакая не особенная. Ты всегда проигрываешь. С чего вдруг на этот раз все будет иначе?»

С усилием я подтягиваюсь обратно в седло, пиная корни, которые пытаются стянуть меня обратно. Если я умру, то Саенго тоже умрет. Тогда все будет зря, тогда окажется, что принц Мейлек предал свою королеву и пожертвовал своими, данными ему от рождения правами впустую. Зачем тогда шаманы из долины Крайнес сбегали и спасались, они ведь надеялись на лучшее, хотели избежать смерти и заточения, всего того, что королева Мейлир и Ронин готовы предложить Тию, если я проиграю.

Может, я и губительница душ, но я не Бездушный, и его наследие не моя ноша. Я делала вещи, которыми не может похвастаться ни один шаман. Я сделала своим фамильяром человека. Я спасла души, заточенные в Мертвом лесу. Я, Сирша Ашвин, девчонка, у которой нет настоящего имени.

И я не пустое место.

Глава 23

Как только я снова крепко держусь в седле, Яндор прыгает в воду. Его когти рвут корни на своем пути. Камни внизу выглядят неустойчивыми и опасно скользкими, но он каким-то чудесным образом умудряется удержаться. Я прижимаюсь губами к его шее и бормочу благодарность за его смелость.

Тени вырастают у нас на пути. Я охаю, дергая за поводья. Вода брызгает мне на ноги, когда мы резко останавливаемся. Тени движутся, становясь такими черными и непроницаемыми, что даже деревья вокруг вдруг кажутся гостеприимными в сравнении с ними. Я разворачиваю Яндора, торопя его ударами пяток по бокам, хотя ему и не нужно напоминание, чтобы броситься прочь. Фигура с белоснежными волосами выходит из тьмы.

Я с удивлением кричу Яндору, чтобы он остановился у берега. У его ног тени мечутся в ночи, защищая нас от нападений деревьев.

Неуверенно, я зову шепотом:

– Тейерн?

– Как раз вовремя, – раздается его резкий голос, когда он выходит на лунный свет. – Я уже несколько часов пытаюсь привлечь твое внимание. Уже был готов выкинуть тебя из седла этого чертового зверя.

– Сестры, спасите, – бормочу я, выдыхая с облегчением.

– Нет, это я тебя спасаю, – говорит он, указывая на черный проем.