Лес душ

Все, что у него есть, это ремень. С тяжелым вздохом я переворачиваю его обмякшее тело, подтаскивая ближе, чтобы достать до пряжки. Рожденные шаманами молча наблюдают за мной, напряженно заламывая руки, хотя их глаза и блестят от неуверенной надежды.

Я бросаю взгляд на окно, откуда доносятся далекие звуки паники, а в воздух вздымается дым от огня. Громко ругаюсь. Столько времени уже потеряно.

В конце концов мои пальцы дотягиваются до пряжки ремня солдата. Я начинаю расстегивать его, когда внезапно вода, пролитая из стакана, собирается в шар и поднимается в воздух. Я ахаю, отскакивая. Кудера прижала руки к решетке. Ее взгляд сфокусирован на воде, которая постепенно принимает форму тонкой струйки. Жидкость перетекает по воздуху и оборачивается вокруг связки ключей, точно веревка. Я выдыхаю, когда вода подносит ключи точно на такое расстояние, с которого Кудера может их достать.

Ее ухмылку в это момент нельзя описать словами. Она молниеносно открывает сначала дверь своей камеры, а затем и моей. Я затаскиваю все еще валяющегося без сознания солдата в свою камеру и запираю его там.

– Куда теперь? – спрашивает Кудера. Майя следует за ней, а Нонг подхватывает Моруна и сажает себе на спину. Все четверо ждут моих инструкций.

– Мы должны встретиться с подругой у причала, – отвечаю я, и мы все отправляемся к входной двери штаба. Сбоку от центрального коридора располагается маленький склад с оружием, где я нахожу пару мечей. Они простые, без всяких украшений, обычное солдатское оружие.

– Ты знаешь, как ими пользоваться? – уточняет Кудера. Сама же она выбирает коротенький кинжал и прячет его под поясом своих штанов.

– Отлично знаю, – говорю я.

Приоткрыв дверь, мы выглядываем наружу. Улица совершенно пуста. Все бросились либо помогать тушить пламя, либо просто потаращиться, как делают это другие. Я махаю рукой, чтобы остальные следовали за мной, и выскакиваю из здания, быстро пересекая улицу и скрываясь в тени темной аллеи. На юго-западе небо алеет от пожара, бушующего на королевской пристани.

Несмотря на то что я останавливаюсь у каждого поворота, чтобы убедиться, что нас никто не заметил, единственные прохожие, которые попадаются нам на пути, это заблудившиеся пьяницы и влюбленные парочки, разыскивающие укромное местечко, где им не придется платить за аренду комнаты.

Эта часть Вос-Гиллиса куда мрачнее, чем та, где располагалась рыночная площадь. Фонари все еще сияют на углах улиц и на некоторых крышах, однако они здесь лишь для того, чтобы освещать дороги, никаких украшений и излишеств. Моя тень тянется за мной по грязной брусчатке каждый раз, когда я сворачиваю в новую аллею.

Остальные рожденные шаманами спешат за мной, не отставая, когда на пути нам попадаются двое солдат, преграждая дорогу.

– Сирша, – Кудера хватает меня за локоть.

Я поднимаю свои мечи, когда солдаты начинают наступать. Но позади внезапно раздается свист летящей стрелы.

Затем следует изумленный вздох и стон боли. «Нет!» – кричит мой разум, когда первый стражник подскакивает ко мне. Я ударяю его рукояткой меча по виску, а потом разворачиваюсь, мои мысли с ужасом несутся к воспоминаниям того злополучного дня в Талонском чайном доме.

Нонг лежит на земле, навалившись на Майю, из его спины торчит стрела. Должно быть, он загородил шаманку своим телом. С широкими от страха глазами Морун прижимается к талии Кудеры.

Мне хватает одного лишь короткого взгляда, чтобы понять, что стрела задела какие-то жизненно важные органы. Нонг не двигается. Рот Майи раскрыт в беззвучном вопле, она дрожит всем своим телом, извиваясь и пытаясь выбраться из-под Нонга.

С гневным воплем я отправляю в нокаут второго солдата своим мечом. Наношу ему по лицу удар такой силы, что он падает в грязь. Затем переключаю свое внимание на лучника.

Кудера оттаскивает Майю и Моруна подальше, к стене, где их не задеть, глаза каждого из них испуганные и буквально умоляющие о помощи.

«Зачем ты за ними пришла, Сирша? – спрашивает мой внутренний голос. – К чему все эти попытки всех спасти?»

Я пришла в Вос-Гиллис, чтобы отыскать Кендару и спасти Саенго, но зачем я решила рисковать жизнью, чтобы помочь рожденным шаманами?

Ответ приходит четко и ясно: потому что я боялась.

Не за свою жизнь. Нет, я боялась остаться незамеченной, недооцененной, и этот страх преследовал меня до тех самых пор, пока я не повзрослела достаточно, чтобы понять, что меня бросили, даже не оставив мне мое настоящее имя. Вот почему я так отчаянно искала одобрение Кендары. Лишь она одна, помимо Саенго, видела, кем я являюсь на самом деле. Вот почему я не могла позволить себе проиграть на тренировочных спаррингах, несмотря на то что проще было бы оставаться в тени и не привлекать внимание.

Я надеялась, что, как только получу благосклонность Кендары и королевы, эта иррациональная часть моего характера – эта детская необходимость получать всеобщее внимание и быть принятой – исчезнет.