Лес Посмертных Масок

– Она не послушала меня. Я давала ей оберег, но она не воспользовалась им. Глупая, безрассудная предвзятость. Законы природы, законы этих мест сформировались намного раньше, чем сюда пришли люди.

Ага, а огромная часть местного леса заново высажена лишь шестнадцать лет назад, как Клео вычитал в путеводителе. Непонятно, на кого были направлены речи Дономы, если даже прибывший сегодня турист может разоблачить ее ложь.

– Значит, вы говорили о ее… темной страсти, – Клео с трудом сохранял серьезное выражение лица.

– Да. Я сразу сказала, что хищник заберет ее. Но ее интересовал лишь Филиппо Витале, такой же самодовольный глупец.

– Филиппо?

– Лес забрал его первым. Она хотела докопаться до правды, но лишь сама попала в ловушку.

Клео вдруг улыбнулся шире.

– Но я ведь тоже пытаюсь докопаться до правды. Неужели лес заберет и меня, госпожа Венена?

Старуха внимательно смерила его таким взглядом, что даже Клео стало не по себе. Ее взгляд был долог – казалось, прошла целая вечность, прежде чем она снова заговорила глухим, низким голосом.

– Ответ на этот вопрос скрывается в твоем сердце, и лишь ты можешь отпереть его, чтобы узнать.

Какой удобный ответ! Клео тоже может стать потомственной гадалкой – просто будет говорить всем, что ответить на вопрос клиента может лишь сам клиент! Главное, завуалировать свое незнание в красивую обертку из слов, а уж это Клео прекрасно умел.

– Хищник еще не знает о тебе. А вот ты… ты теперь знаешь о хищнике. У тебя есть преимущество. Шанс не стать добычей, но стать охотником.

– О, что вы. Я никогда не трогал ни единой живой души. Какой из меня охотник? – Клео добродушно улыбнулся, но взгляд Венены только потяжелел. Следующая фраза, произнесенная столь холодно, заставила Клео покрыться мурашками.

– Веришь ли ты сам в свои слова?

Откуда… она знает?..

– Удачной охоты.

Развернувшись и очертив своими юбками идеальный круг, Венена исчезла в дальней комнате. Корзинка с фруктами осталась сиротливо стоять на столе.

Кристиан проснулась от скрипа открывающейся двери. Сейчас ночь или день? Лампа ни разу не гасла с тех пор, как она оказалась тут.

– Я пришел перевести Вас.

Он стоял в проходе, и дверь чернела за ним, открыв свою пасть. Всего один удар, и она могла бы попытать счастье в побеге, но жуткая слабость не только не ушла, но и будто стала сильнее.

Сводило живот.

– Идемте.

– Ты же понимаешь, что вместе у нас гораздо больше шансов на побег?

– Да. Но я не могу лишать вас столь базовой потребности, как общество других людей, ведь вам придется провести здесь… какое-то время. А я сам едва ли покажусь вам достойным собеседником после того, что сделал.

Кристиан села, смерив его внимательным взглядом.

– Сегодня ты ведешь себя иначе.

– Просто… я пересмотрел свое отношение к тому, что мне приходится делать. Да, я быть может, почти такой же, как и вы, но… не совсем. Я должен. А должен – не значит «хочу».

– Объясни мне. Я ведь знаю, что у тебя нет мотива этого делать. Ты ничего не выиграешь ни из заточения Филиппо, ни меня… Ни тем более Энид. Она ведь здесь, да?

Он молча кивнул.

– Либо тебя кто-то заставляет, либо все гораздо сложнее, чем мне кажется. Объясни мне, и вместе мы придумаем, как уменьшить срок твоего заключения.

– Разве речь сейчас не идет о вашем заключении? – он горько улыбнулся. – Сидите здесь, и все еще пытаетесь докопаться до правды. Удивительно.

– Я же полицейский.

– Наверное, это и есть самая главная ирония.

Его глаза тускло сверкнули.

– Идемте. Остальные наверняка заждались вас.

Он вышел из камеры, погрузившись в темноту двери. Кристиан встала, опираясь на стену, чувствуя, что едва может идти.

– Прошу вас, не пытайтесь бежать. Я все предусмотрел.

Мягкий, вежливый голос остро контрастировал со смыслом его слов, и почему-то это заставило Кристиан поверить. Наверняка он подготовился к такому опасному моменту, как перевод из одной камеры в другую.

Сюда не доходил свет от лампы, и Кристиан не видела, где выход.

– Идите на мой голос.

И пусть пройти нужно было всего несколько шагов, они показались ей вечностью. Он открыл дверь и легонько толкнул ее внутрь; потеряв равновесие, Кристиан упала на колени; желчь подступила к горлу. Сзади раздался звук поворачиваемого ключа.

Это помещение было просторнее, чем предыдущее; света же, однако, было столько же. У стен стояли койки – и было их вовсе не три. Они занимали все помещение по периметру, покрытые серыми, грязными простынями. В середине был стол.

Она не сразу увидела людей. Мужчина и женщина лежали на дальней кровати, устремив глаза в потолок. Когда Кристиан поднялась, явив себя, мужчина перевел на нее взгляд пустых глаз.

– Еще один пленник.

Он сел, и не узнать его капитан полиции не могла.

– Филиппо Витале.

– Он самый. С кем имею честь говорить?

Кристиан замешкалась, чувствуя, как безнадежно прозвучат ее слова.

– Капитан полиции Кристиан Тайлер. Прибыла из Датхеттона, чтобы найти вас.

Он глухо засмеялся, и смех его скоро перешел в кашель. Лишь через некоторое время он смог успокоиться и поднять глаза. Голос его вновь звучал серьезно.

– Похоже, это значит, что шансов у нас нет.