Лес повешенных лисиц

– Ехали бы вы, бабуся, лучше в дом престарелых. Тогда на водопровод не придется тратиться, – сказал Ойва Юнтунен, изучая инструкцию к электронасосу. В более серьезных сантехнических работах он участия не принимал.

Наска рассказала историю из жизни деревни Суоникюля. Случилось это после заключения Тартуского мира, когда Печенга оказалась под финнами. Дошли они и до поселка православных колтта-саами.

– Нам втюхали новые законы силами полицейских. Людей пересчитали, имена переписали, расспросили, сколько кому лет, какой веры, сколько оленей, сколько сетей, кто читать умеет, кто нет. И тут им попалась старуха Ярманни, и решили, что она слишком стара. Мол, надо ее в богадельню. Только старуха не поехала. Куда она из своей лачуги поедет?! Первый раз ее не увезли, хотя грозились. Старуха решила уже, что пронесло, но не прошло и месяца, как снова приехали забирать. Как она воевала! Несколько мужиков тащили, пришлось ей, бедной, сдаться – слишком стара была, не устояла перед таким напором. В Печенге ее погрузили в грузовик, сказали, поедем на юг, у тебя, наверное, еще и болезни всякие. Ну а она возьми да и убеги от них в горы. Долго искали, а старуха сидела себе тихонько в укрытии. Не поймали, а потом пришла зима. Летом нашли ее в одной пещере. Она замерзла и умерла, как была, сидя, руки на груди скрестив. Вот какая баба! И огромная куча костей куропаток высилась перед пещерой. Чем она их ловила? Тело ее финским властям не выдали. Ночью перенесли в Суонъйели и тихонько похоронили, никому ничего про старуху не сказав. Правда, никто о ней и не спрашивал. И тогда я решила: ни за что так долго жить не стану, чтобы в дом престарелых пришлось ехать. И не поехала, хоть и явились осенью меня забирать. Как старуха Ярманни, я убежала!

– Но времена-то изменились, – заметил Ойва Юнтунен.

– Да что ты! Так изменились, что приходят сначала вроде как с днем рождения поздравить, а потом хвать – и понесли! – Наска рассердилась и ушла дальше работать. По пути она все ворчала: – Ох и жестокие в Финляндии законы! Состарится бабка – ее тут же вяжут – и в город. И вы силком хотели меня в Пулью отвезти. Не заори я – поди знай, в какой тюрьме остаток дней провела бы.

– Да забудь ты об этом, Наска! – успокаивали ее мужчины. Но еще долго из жилой части доносился сердитый грохот, когда Наска подметала полы и ругалась на кота.

Через неделю Ремес закончил монтажные работы. Он завел генератор, подключил электричество к системе и дал насосу набрать воды из колодца. В трубах шумело и трещало, когда вода поступала в бойлер. Расширительный бачок наполнился. Кран слегка приоткрыли, чтобы из труб вышел воздух. Вскоре из крана в кухне потекла прозрачная вода, вначале холодная, затем все теплее и теплее. Завернули кран и стали ждать. Ойва Юнтунен сходил покликал Наску. Он объявил, что госпожа Мошникофф должна принять контрольную ванну. Быстро раздеваться!

Майор Ремес принес Наске мочалку, полотенце и шампунь. Но старушка не решалась окунуться. Она с подозрением смотрела на ванну:

– Старому человеку в ней и утонуть недолго. А я всегда плохо плавала.

В ванну пустили воду, от которой пошел приятный пар.

– Ну, давай, залезай, – командовал Ремес. – Мы не будем подсматривать, закроем двери. Надо тебе, Наска, новый аппарат испробовать, для тебя же старались.

Наска сопротивлялась. Она предложила, чтобы сначала искупались мужчины – у них опыта больше.

– Я в таком ящике никогда не лежала. Боязно…

Но когда майор Ремес и Юнтунен пригрозили, что привяжут Наску к саням и вместе со всем скарбом и котом отвезут в Пулью, если она сейчас же не искупается, Наске пришлось подчиниться. Она закрыла дверь и медленно разделась. Мужчины из-за двери давали указания:

– Если вода слишком холодная, спусти немножко и долей горячей. Попробуй пальцем, чтобы была теплая! – кричал Ремес.

– И осторожно, не поскользнись, – предостерегал Ойва Юнтунен.

Какое-то время в ванной было тихо. Наска собиралась с духом. Затем подняла одну ногу к краю ванны и потрогала пальцем воду. Вода была приятно теплой. Что ж, придется, видно, лезть. Из-за дверей доносился подбадривающий голос Ойвы Юнтунена:

– Смелее, это не опасно!

– Чего только не придумают… – ворчала Наска. – Мыться в избе, посреди зимы… Видел бы меня Киурелий, не поверил бы.

Итак, Наска Мошникофф впервые в жизни купалась в теплой ванне. Она по шею погрузилась в воду, раздувая пену на поверхности. Каждой косточке было так тепло, что хотелось смеяться. Два часа Наска провалялась в ванне, пока не устала. Она вымылась, вытерлась и оделась. Выйдя из ванной, похвалила мужчин:

– Спасибо, золотые мои, удобный какой ящик! Можно я буду каждый день в нем лежать? Как только пенсию получу, я вам заплачу!

– Для тебя же его сюда притащили, – великодушно ответил Ремес.

По очереди ванну приняли и мужчины: сначала Ойва, затем майор. Затем они побрились, натерли подмышки дезодорантом и сменили нижнее белье. После вечернего кофе они улеглись в кровати читать и разгадывать кроссворды. Это было просто блаженство.