Лес пропавших дев

Я чуть поколебалась, потом повернулась и пошла через веранду к комнате шаманки. У раздвижных дверей стояли соломенные сандалии – значит, она внутри. Я сильно стукнула кулаком по деревянному каркасу двери, чтобы она услышала стук сквозь шум дождя. Ждать пришлось недолго. Дверь открылась, и шаманка Ногён застыла при виде меня.

– Вернулись? Где Мэволь?

– В своей комнате. Мне кажется, она заболела, – соврала я.

Шаманка оттолкнула меня и почти бегом устремилась через веранду к комнате сестры. Что ж, у меня хватит времени обыскать ее комнату, пока она суетится вокруг Мэволь. Переоденет в сухую одежду, напоит горячей растительной настойкой.

Я зашла в комнату и аккуратно задвинула за собой решетчатую дверь. С меня капала вода, но прибрать за собой я бы все равно не успела. В носках у меня хлюпало, пока я бродила по комнате и перебирала вещи шаманки. Главное ничего не пропустить, изучить каждый предмет. Мое внимание привлекла стопка потрепанных книг. Я пролистала первую, пробежала глазами сверху вниз по китайским иероглифам. Это оказалась книга саджу, по которой предсказывают будущее. Я пролистала еще две книги и наткнулась на тетрадь, в которой были записаны имена крестьян. Напротив каждого имени было помечено, кто сколько задолжал шаманке. Одна запись сразу же бросилась мне в глаза:

«Хёнок должна 3 маль [22] и 9 туэ [23] риса»

Рядом с этой надписью было выведено слово «умерла».

Я полистала тетрадь и нашла еще множество перечеркнутых имен. Тринадцать женских имен было перечеркнуто, напротив двенадцати из них я увидела слово «пропала». Все девушки, которых разыскивал отец, были записаны в этой тетради. Шаманке задолжала не только семья Хёнок, но еще и многие жители деревни.

И вряд ли она раскаивалась, что эти семьи погрязли в долгах. Почему она должна винить себя за то, что разрушила жизни виновникам гибели ее дочери Сохён-Ынсук? Мать, потерявшая дочь, в гневе и отчаянии способна на многое.

Я покачала головой. Ногён записала в тетрадь имена не только пропавших девушек, тут их было множество. В такую толстенную тетрадь поместились бы скопом все жители деревни Новон. Возможно, этот список – простое совпадение. Нужно найти что-нибудь поубедительнее.

– Где ж их искать? – шептала я, оглядываясь по сторонам.

В комнате стоял небольшой лакированный шкафчик. Сверкающие за окном молнии будто выхватывали его из темноты. В этом шкафчике шаманка Ногён хранила свои сбережения. Я быстро подошла к нему и обыскала каждый ящик. В них было полно ниток, тканей, лент и других, совершенно бесполезных безделушек. Но один ящик в шкафу оказался запертым, на нем висел замок в форме латунной бабочки. Ключа не было, я вспомнила, что его носит на шее шаманка Ногён. Надо придумать, как же его открыть. Я огляделась и увидела на другом шкафчике большой фарфоровый горшок.

Я подняла горшок высоко над головой, замерла на мгновенье, а потом со всей силы грохнула его о замок. Горшок, несомненно, поцарапает лакированную поверхность шкафчика, шаманка заметит, что я наделала, и выгонит меня. Но мне было наплевать. Кто-то отравил моего отца, мне надо было выяснить кто.

Из последних сил я замахнулась горшком и обрушила его на замок. Дзыньк! Замок сломался и с громким стуком упал на пол.

Я открыла ящик и заглянула внутрь, сердце бешено колотилось в груди. Там лежал мешочек с монетами, а рядом с ним – маленький фарфоровый горшочек, доверху наполненный каким-то светло-фиолетовым порошком.

Я поднесла горшочек к носу и понюхала. Никакого запаха. Можно отнести его аптекарю, чтобы он объяснил, что это такое. А если лизнуть? Вдруг я сразу пойму, что это за вещество. Я помедлила какое-то мгновение, потом окунула палец в горшочек и осторожно слизнула с него порошок. Какой горький!

И тут на веранде послышались шаги.

Я отсыпала немного порошка в кисет, который носила с собой. Он совсем промок под дождем, но другого выхода не было. Мне нужно было взять немного с собой, чтобы потом показать кому-нибудь и выяснить, что это за порошок и почему шаманка Ногён держит его под замком.

Внезапно я осознала, что горький привкус ушел, а во рту странно покалывает. Нужно его выплюнуть поскорей! Но поздно, порошок уже растворился. Я поднесла руку к губам, но они словно онемели. Почему-то вместо тревоги я ощутила радость. Теперь у меня есть верная улика.

Яростный порыв ветра ворвался в комнату, на пороге стояла шаманка Ногён и сердито смотрела на меня. Морщинистая, немощная старушка, совсем не похожая на убийцу.

– Что ты делаешь? – злобно прошипела она.

– Ищу ответы, – проговорила я, с трудом ворочая онемевшим языком. – Слишком многое вы скрываете.

– Например?

Я пока не могла предъявить ей обвинение, у меня не было доказательств, поэтому я просто сказала:

– Сохён-Ынсук была вашей дочерью, а вы это скрыли. Почему?

– Значит, ты перевернула все в моей комнате, – медленно произнесла шаманка Ногён, увидев сломанный замок, – чтобы найти доказательства того, что Сохён была моей дочерью?