Лес священного камня

В свою очередь Танг из Пхи Сроони, родной брат Тиенга, рассказал историю их семьи, к которой принадлежит и их дядя со стороны матери — Чар-Риенг, в доме которого происходила эта сцена.

Надо дойти до пятнадцатого колена, чтобы найти общего предка провинившихся. Это Тинг-Манг. По правде сказать, я был единственным, кто вел подсчет. Предки перечислялись только для формальности, так как все и без того были уверены: виновные «вышли из одного чрева», они «брат и сестра»[50], и они согрешили!

Теперь обсуждался порядок жертвоприношения. Самую большую активность проявили оба пьяницы Банг Олень и Банг Беременный. Им пришла в голову блестящая мысль: надо потребовать подарки, которые любовник сделал своей сестре: ожерелья, браслеты, перстни, колокольчики… «Пусть все принесут к водоему!», — вопил Банг-Джиенг и громко смеялся, радуясь своей находчивости. Но Тиенг не очень-то богат и подарил Анг только квадратную металлическую коробочку с зеркальцем внутри. К ней можно добавить шпильку, утерянную Тиенгом в тот момент, когда его застали врасплох.

Сиенг Вдовец, старший брат Анг, протянул юношам бамбуковый сосуд и попросил собрать экскременты человека и разных животных. Все с отвращением отказывались, а самые бойкие кричали в ответ: «Брать дерьмо табу!».

Тонг-Бинг молится перед маленьким

алтарем у водоема

Один из них мне объяснил:

— Люди боятся заразиться, боятся, что нас поразит молния, что мы все заболеем.

А другой сказал:

— Все боятся оскверниться. Брать в руки дерьмо свиньи, собаки, человека, буйвола или курицы — табу.

— Но ты же его подбираешь, когда удобряешь грядки с овощами, — заметил я.

— Для грядок с овощами можно, а просто так нельзя.

Тогда Сиенг Вдовец сам отправился собирать кусочком дерева различные экскременты.

— Чуточку от каждого… — сказал мне Кронг Коротышка.

За неимением буйволиного рога виновные наполнили рисовым пивом бутылки.

Анг, уходя, разворчалась:

— Я была совсем пьяной, я не знала, что делаю… я не понимала, что со мной творится.

Ее лицо почернело и стало еще упрямее. Тиенг совсем раскис, но для приличия сделал вид, будто уговаривает свою «сестру» и сообщницу делать то, что положено.

В четверть второго пополудни под моросящим дождем все спустились по скользкому глинистому склону к ручью. Впереди всех Тиенг нес поросенка. В месте слияния ручья с рекой Тонг-Бинг разрезал ствол бамбука на три части. Два куска он с одного конца разодрал на бахрому, другие концы заострил и, сделав надрез посередине, воткнул их на краю тропы над рекой. Затем, разлохматив оба конца третьего куска, вставил его в надрезы первых двух. Получился жертвенник в виде буквы Н с кисточками на концах боковых палочек и перекладины.

Тем временем юноши приступили к закланию жертв. Они перерезали свинье горло и собрали ее кровь в большую вьетнамскую пиалу. Часть крови они вылили на пивную барду и угли в калебасе, принесенной Тонг-Бингом. Затем над калебасой зарезали утку. Около самого ручья зарезали курицу, на рану положили пивную барду, чтобы она пропиталась кровью, и выложили барду в ту же калебасу. Таким образом, кроме углей в ней содержались частицы каждого приношения, т. е. пивная барда, пропитанная кровью всех трех жертв.

Тонг-Бинг поставил калебасу около жертвенника и прочел нараспев моление. Он призвал духов земли, духа дракона (духа воды), духа падди.

В бамбуках меж дерев дух-ворон;
В водах, на волнах дух дракона длинного;
На земле, на почве дух дракона малого.
Дракон, что в локоть длиной, останься со мной.
Дракончик в палец длиной, останься со мной.
Малая ящерка в пядь длиной, останься со мной.
Со мной не говорите так сердито,
Меня не сокрушите своей злобой.
Хоть я и спал с сестрой своей, вон той,
Хотя я и спал с матерью своей[51]

, той,что здесь со мной.
Да очистит меня эта жертва свиньи,
Да очистит меня этот спиртного кувшин,
Да очистит меня эта курица,
Да очистит меня эта утка.
Пусть перестанет дождь,
Пускай не моросит.
Не упрекай меня ты, ступка!
Не откажись работать ты, о пест!
Нас не гнети ты, грех кровосмешенья,
Нас не дави своею тяжкою стопой,
Нас не круши, не истирай нас в пыль!