Лес священного камня

Духи погостов — сотнями,
Духи смерти дурной — целыми кланами!
Не бейте нас,
Не оскорбляйте нас,
Не говорите с нами так сердито,
Нас не гнетите яростью своей.
Мы сделаем, чтоб было светло, как днем,
 в деревне и в лесу,
Мы так устроим, что будут те гонги
плоские вокруг носить,
Чтобы, когда мы ищем буйволов, мы б их нашли,
Чтобы, когда кувшины ищем, мы бы их нашли,
Чтобы вещи дорогие, когда мы ищем, мы бы их нашли!

Банг Беременный круговым движением провел рукой с углями по гонгам, по барабану, по рнутам, затем выбросил угли на дорогу, ведущую к кладбищу, плюнул на них и стал молить:

Пхит! Великие предки,
О черные угли!
Возвестите дяде — старшему брату матери моей —
в том мире,
Возвестите дяде — старшему брату матери моей —
в том мире,
Сообщите матери самой,
Вы сообщите моему отцу,
Вы известите всех предков наших:
К вам возношу я заклинания в дни малого ратана —
 сотнями,
В дни толстого ратана — тысячами,
И в дни празднества — сонмами.
Не предавайся гневу ты, о дух миров подземных!
Нас оскорбленьями не осыпай, о дух миров подземных!
Вот мои гонги плоские, ты их не разбивай,
А вот мои котлы — им треснуть не давай!
Младших братьев направляешь ты,
Старших братьев наставляешь ты,
Их храни, пусть не ударятся и не споткнутся,
Их храни, пускай здоровыми домой к себе вернутся!

Вновь поплевав на угли, он положил их на тропинку, взглянул в направлении кладбища и пошел обратно. Цель этого обряда — сообщить предкам, находящимся в подземных мирах, что обряд совершен и теперь им нечего сердиться.

Вернувшись в дом (было уже половина седьмого), Банг Беременный над мнонгской пиалой с пивной бардой перерезал горло курице, которую держал Бап Тян, провел кровоточащей раной по обгорелым кускам дерева и рнутам, после чего дал крови стечь во вьетнамскую пиалу.

Точно такой же обряд он совершил над каждой курицей, которую принес глава семьи, после чего тот унес жертву домой. Цвет оперения курицы не имеет значения, важно, чтобы у нее был хвост. Кур без хвоста приносят в жертву только во время болезни или погребальных церемоний.

Как и вчера в лесу, произвели освящение калебас с рнэмом. Бап Тян взял мнонгскую пиалу с пивной бардой, перемешанной с кровью всех жертв, и начал призывать духов.

После этого все пили и беседовали. Новости были очень плохие: каждый год в конце засушливого сезона разражается эпидемия, вот и сейчас она жестоко поразила два селения в верховье реки. В Горном Транге насчитывалось двадцать смертных случаев. Судьба долго щадила Идут Трэ Пыль, находящийся всего лишь в семи километрах от нас, но сейчас там умерло уже три человека, и жители решили покинуть свои жилища и переселиться в лес.

В половине десятого началась процессия с гонгами (рок тинг). Шесть музыкантов, ударяя в свои инструменты, гуськом прошли по всем домам Сар Лука. Они входили через семейную дверь и выходили через такую же дверь в противоположном конце дома. Если в доме был барабан, двое музыкантов выходили из рядов и били в него. Духам неоднократно напоминали о том, что вскоре будет совершено большое жертвоприношение земле. Процессия с гонгами продолжалась добрых полчаса.

Тру сообщил, что ходил в Горный Рьонг к коони своей жены и уговаривал его переселиться к ним. Старик согласился и начал было уже делить свое имущество между сыном и племянницей — женой Тру, но потом решил, что придет, пожалуй, дней через пять-шесть[85]. Затем начальник кантона рассказал о своей поездке в Бан-Ме-Тхуот. Начальство угощало их, но, к удивлению Тру, не предложило им переночевать в городе. Тру рассказал также о покупках, которые он сделал у французского торговца.

Я тем временем наблюдал за молодыми людьми. Кранг Пузырь вытащил шпильку из волос хорошенькой Джоонг Грыжи и, поддразнивая, помахал ею. Его близкие друзья по секрету сообщили мне, что он сильно влюблен в эту девушку. Но Кранг Пузырь был пьян и заигрывал неуклюже. Длонг Чернушка, видя, что я наблюдаю эту сценку, сказала мне: «Они скоро поженятся».