Лес теней

Давид стоял тут же, мертвенно-бледный. Уж больно реальность напоминала ему его собственный вымысел. Обнаруженная в снегу брюнетка как будто сошла с только что законченных им для Дофра страниц романа! И это в разгар зимы, здесь, где людей и так-то обитает меньше, чем в пустыне Намиб![20] Ему с трудом удавалось сохранить хладнокровие.

– Заблудилась, наверное, – предположил он не очень уверенно. – Отправилась в поход, отстала от группы… А может, машина сломалась… Без телефона была… И вот… Заметила следы шин на снегу… Да, точно… Шла по следам…

– Я тоже так думаю, – согласился Артур, положив ладонь на теплый лоб молодой женщины. – Ее подвело расстояние. Господи! Какая она худая! Она могла замерзнуть насмерть.

– Машина сломалась… Да, очень может быть, – сказала Кэти.

Аделина собрала влажную одежду гостьи. На ее вещах Аделина увидела порезы. Четыре параллельных пореза, удивительно тонких и четких, такие могло оставить только невероятно остро заточенное лезвие.

– Машина сломалась? А откуда у нее вот это? Чудо, что она вообще выжила! Грудь немного задета! Может, на нее напал какой-то огромный зверь!

Аделина чуть приподняла одеяло. Тонкие красные царапины пересекали обнаженную грудь брюнетки от левого плеча до правого бедра.

– Машина сломалась?! – повторила она. – Да вы что, с ума посходили? Почему вы не…

– Замолчи! – приказал Дофр, крепко сжав руку Аделины.

Та резко вырвалась и с непроницаемым лицом отошла от кровати. Неожиданно губы темноволосой, коротко подстриженной женщины шевельнулись. Она что-то прошептала. И едва слышно повторяла это слово снова и снова.

– Тсс! – потребовала Кэти и склонилась над молодой женщиной. – Не могу ничего разобрать.

– Черт!

– Что она говорит? – спросил Давид.

Кэти покачала головой:

– Я… я не уверена… Что-то типа «тастин» или «даздин».

– «Das Ding», – догадался Артур. – Нечто… По-немецки это значит «Нечто».

Все замолчали, мысли разбегались. «Нечто»… Наверное, это самое непонятное слово из всех возможных, поскольку может значить что угодно. Но в сложившихся обстоятельствах… То, как незнакомка его произнесла… Энергия, которая ей потребовалась, чтобы выдавить его из себя… «Das Ding»…

Кэти заметила, что Давид щупает свой шрам, уставившись в окно. Почему он молчит? Почему никто ничего не говорит? Эта женщина либо заблудилась, либо попала в аварию! «Скажите же что-нибудь! Скажите, что оставить такие царапины способен любой дикий зверь! Скажите, что это сделал хищник, и я вам поверю!»

– Это хищник, – решился наконец Артур, указывая на раны у женщины на груди. – Рысь, которую она сбила, не разглядев в темноте. Вывернула руль, машина съехала в кювет. Потом, совершенно потеряв голову, вышла из машины. Было темно. Она склонилась над безжизненной массой, и умирающий зверь ударил ее лапой.

– Это, возможно, объясняет тот факт, что пострадавшей расцарапали грудь, а не спину, – подтвердил Давид, пытаясь успокоить жену. – Поэтому на ней нет ни перчаток, ни шапки, а только куртка. Она вышла из теплой машины.

– Да, точно! – добавила Кэти. – Все совпадает! Это рысь!

Артур кивнул:

– Она испугалась и побежала, думала, что за ней гонится… Через какое-то время она увидела на дороге следы от шин. Подумала, что недалеко есть какое-нибудь шале. Поэтому бежала и бежала… Пока не спросила себя, не повернуть ли обратно. Но ее остановили мысли о Нечто… И о машине, лежавшей в кювете… Она решила идти дальше… Долгих пятнадцать километров по снегу, подъемы и спуски… И вот она здесь, после четырех или пяти часов утомительной ходьбы… Ей удивительно повезло.

– Неслыханно повезло, – повторила Кэти.

Она стала гладить женщину по щеке:

– Нужно бы продезинфицировать раны. Чтобы лучше заживали… Дорогой, принеси мне перекись водорода, пожалуйста. Еще не помешало бы напоить ее и приготовить для нее суп. Горячий овощной суп.

– Откуда ты это знаешь?

– Знаю, и все. А еще знаю, что мы находимся в самом сердце леса, в часе езды от ближайших домов, и что в окрестностях спокойно себе разгуливают всякие отбросы типа Франца. Так что не… – Кэти обернулась и неожиданно рассмеялась. – Храпит! – воскликнула она. – Слышите! И все громче и громче к тому же! Вы только послушайте!

Все с удивлением обнаружили, что затаили в этот миг собственное дыхание.

Давид же почему-то вспомнил странное событие из прошлого, свидетелем которого он как-то стал: он присутствовал на некой прощальной панихиде, когда одному мужчине в рот попала смешинка во время кремации собственного сына. Нечастный покончил жизнь самоубийством неделей ранее.

– Схожу за антисептиком, – просто сказал он.

В гостиной Клара как сумасшедшая носилась за Гринчем, но Давид не обратил на это никакого внимания. Зайдя в лабораторию, он бросился к пишущей машинке. И хотя он знал их наизусть, но все же хотел перечитать последние фразы своего романа, которые напечатал за несколько минут до случившегося.

Обессиленная, очень худая женщина с темными короткими волосами наконец увидела шале. Ее спасение.