Леса хватит на всех

— Мирные они тут… — прокомментировал Егор, увидав, что подруге сделалось от этой встречи слегка не по себе. — Да и с чего им на нас бросаться? Пищи навалом, котят рядом нет, а Леса на всех хватит — и на людей и на баюнов, и на всякую-прочую живую тварь.

— И на всяких чернолесских гадин тоже? — с ехидцей в голосе осведомилась Татьяна. — Шипомордников, скажем, или тех же кикимор?

— Представь, и на них тоже. А ты как думала? Чернолес, как ни крути, тоже часть всего этого. — Егор обвёл руками вокруг себя. — И, сдаётся мне, часть необходимая, иначе откуда бы он взялся? Трен, друид мой знакомый, любопытно на эту тему рассуждал, только я мало что запомнил…

Уточнять, что разговор с треном состоялся незадолго до жуткой расправы над Порченым, и как раз на самом краю Чернолеса, он не стал. Незачем пугать девушку лишний раз.

«Хотя, такую, пожалуй испугаешь…» — подумал Егор, любуясь подругой. Татьяна с независимым видом стояла возле венткиоска — «маузер» с примкнутой кобурой-прикладом взят наизготовку, взгляд острый, сейчас готова стрелять в любого клыкастого, шипастого и даже ползучего агрессора. Которыми пока, к счастью, даже и не пахнет — окрестная живность, как и положено всякой сколько-нибудь вменяемой лесной твари, унюхала дымок от разведённого костерка и предпочла убраться прочь. Кто их знает, этих двуногих, с чем они явились и что задумали?..

Вода в котелке уже закипала, пузырясь крупными бульбами и выплёскиваясь с шипеньем на угли. Егор порылся в рюкзаке и извлёк обшарпанную жестяную коробку. На круглой крышке сохранился рисунок — реклама давно забытого сорта сдобного печенья.

— Бич поделился. — Он встряхнул коробку и её содержимое зашуршало, пересыпаясь. — Он сам смешивает: душица, сушёные малиновые листья, травки какие-то из Дружбинской коммуны. А заваривать лучше по-особенному, на плитке, в ГЗ так не получится. Ну-ка, давай руку…

Он сыпанул ароматного крошева в подставленную лодочкой девичью ладонь.

— Теперь — швыряй прямо в кипяток, только посильнее. И смотри, не рассыпь, мало осталось.

Татьяна закусила губу, и коротко размахнувшись, швырнула заварку в воду. И, прежде, чем она успела возразить, Егор сунул в котелок заранее извлечённую из костра тлеющую головню. Зашипело, вспенилось, повалил душистый пар.

Тоже Бич научил? — спросила она, скептически разглядывая бурую пену.

— И он тоже. А так — отец показал, ещё давно, в детстве. Я же из Сибири, таёжник, не то, что ваши студенты-ботаны. А насчёт головни не волнуйся — она из огня, там никакой инфекции быть не может, выгорело…

Егор быстро дохлебал из кружки обжигающий чай, встал, и принялся отцеплять от рюкзака моток верёвки и альпинистские зажимы. Пора было браться за дело, ради которого они сюда и явились.

IV

2054 год, осень.

Московский Лес,

ВДНХ.

До ВДНХ Умар с Франой добрались легко, можно сказать, с комфортом. После эпической пьянки, устроенной в Медицинском саду, они наши в себе силы поутру погрузиться в попутную дрезину и тремя часами спустя уже сошли на большой перевалочной станции, устроенной путейцами на Ростокинском путепроводе. Здесь обычно перегружали товары, доставленные из других регионов Леса с платформ во вьюки караванщиков, отправляющихся по Ярославской тропе в сторону МКАД, или наоборот, следующих по короткому плечу до ВДНХ. Был, разумеется, и обратный поток — челноки и оптовые торговцы, затарившиеся на выставке, торопились развезти свои покупки по всем уголкам Леса. Место это было оживлённое, безопасное, и затеряться тут было проще простого — даже такой колоритной парочке, как красавица-итальянка со снаряжённым на егерский манер сильваном.

Был, правда, и другой вариант: близ Лихоборского депо пересесть на дрезину, следующую по Октябрьской ветке в сторону Трёх вокзалов, и сойти на платформе Останкино. Это сократило бы путь почти вдвое, но тогда на территорию ВДНХ пришлось бы входить с «чёрного хода», миновав территорию Ботанического сада, где по слухам, какие твари только не водятся. Но, главное, Умар наотрез отказался приближаться к торчащей по соседству с разваленными гигантскими тополями корпусами останкинского Телецентра Древобашне. «Ничего хорошего там нет, — объяснил он своё нежелание спутнице. — И люди обитают мутные, с ними не то, что связываться — встречаться не лишний раз захочется…»

Франа не стала спорить — ей пришлось, ещё в бытность свою на Манхеттене, иметь дело с адептами Церкви Вечного Леса и воспоминания об этом остались, скорее, негативные — несмотря на то, что и первая её стажировка в Московском Лесу, и нынешняя поездка спонсировались фондом, напрямую связанным с ЦВЛ.