– Мама, смотри, они под дверью лежали, а Зайка их вылизывала. Кто-то подбросил, поди. Давай оставим себе? Мы с Лёшей их потом раздадим, честное слово! Давай, а? Смотри как Зайка радуется. Так можно? Спасибочко, мама!
6
После Покрова, когда выпал первый лёгкий снег, у Фени раньше срока начались роды. Испуганный Константин послал за бабкой-повитухой, и к ночи появились на свет девочки-двойняшки.
Маленькие, с красной кожей, тонкими ручками и ножками, они не кричали как другие младенцы, а только слабо пищали.
– Окрестить надо-тка – посоветовала повитуха, туго пеленая вторую девочку. – Чисто лягушата, гляди-ка. Кабы не померли…
Измученная тяжёлыми родами Феня подняла голову с подушки и с ужасом посмотрела на повитуху. Константин сердито оборвал:
– Говори, бабка, да не заговаривайся!
– Дык говори не говори, а на всё воля божья… Бог дал – бог взял, – оправдывалась повитуха.
Они не померли, но были такими крохотными и слабенькими, что у Фени не раз ёкало сердце, когда она подходила к зыбкам, подвешенным к матице. Одна из близняшек временами начинала задыхаться, чем пугала Феню до смерти.
Приходила Матрёна, смотрела на внучек с брезгливой жалостью, но молчала, не сказало того, что вертелось на языке: а ну как Софья за Константина обидится и снова придёт?
Феня как могла выхаживала дочек: пеленала в свои старые нагретые платья, чтобы дать девочкам свою силу, купала в отваре трав. Она похудела и осунулась, а от усталости засыпала за столом с куском хлеба во рту. Константин теперь работал в кузне и появлялся дома затемно. Феня разрывалась между дочками и хозяйством, и сходила с ума от отчаяния.
***
Полинка осенью пошла в первый класс. Мать сшила ей платье из своей шерстяной юбки, подруга Варя подарила чудесный всамделишный ранец, не беда, что немного потёртый. Лёшка потребовал, чтобы его тоже записали в школу. Он даже разревелся от досады, когда учительница, спросив возраст, с улыбкой велела подождать годок-другой.
Проводив старших на занятия и переделав работу по дому, мать усаживалась за кросны ткать полотно для продажи.