Леший

- Ага! Нам типерича только спортом и заниматься. Спасибо, Илья Иванович, только не поеду я ни в какую вашу богадельню. Пока на своих ногах, тут поживу. А за заботу – спасибо большое. Хороший ты человек, душевный. Дай Бог тебе здоровья! Не обижайся на старую. Слыхано ли дело – при живых детках смерть в казённом доме ждать?! Раньше-то как было, старики с детками своими да внуками до последнего дня в родном доме жили.

- Так что ж детей да внуков-то своих всё по городам распихали и в одиночестве последние дни коротаете?

- Умный ты мужик, Илья Иванович, а меня за дуру держишь. Хоть и три класса кончила, а не дура! Свои-то у тебя, поди, в области или в Москве живут. То-то! И моя на старости в город подалась, потому что дома работы никакой нету. Деревни-то из-за чего опустели? От хорошей жизни што ли народ дома-то свои побросал? Чо им там, в городах-то больно сладко што ли живётся. У нас в каждой деревне ферма была, я вот сорок лет дояркой оттарабанила, а потом на откорме сколько! А теперь во всей округе ни единой коровушки не осталось.

- А кто бы мешал людям фермерством заниматься?

- Илья Иванович! Да ты лучше меня неграмотной всё знаешь, а лукавишь. Себе врёшь? Себя успокаиваешь? Вон у нас Малеевы пять коров держали, пока молоко принимали. А как стали за молоком через день да два приезжать и за копейки закупать, пришлось хозяйство бросить. Бизины телят держали. И что? Приехали осенью рыночники за бесценок забрали, потому что больше девать некуда. В соседний район уехали, на вырученные деньги комнатушку купили, он в мастерскую каку-то устроился, она уборщицей.

- Ладно, Матвеевна, не о политике я с тобой говорить приехал. Ещё раз предлагаю в Дом ветеранов переселяться.

- Спасибо, Илья Иванович! Я уж тут как-нить. И помру часом, дак в своём дому.

- Ну, как знаешь, Матвеевна! А машину я всё же отправлю, съездишь на экскурсию, своими глазами посмотришь, как там хорошо: и чисто, и сытно, и медики круглые сутки дежурят. А потом, глядишь, из Дома ветеранов-то и в посёлок переберёшься. Там для каждого свой небольшой домик выстроят. Новый губернатор проект выхлопотал, говорят, сам Президент ему на это дело добро дал. Вишь, как политика-то верховная оборачивается.

Уехал председатель, и ещё больше затужила Матвеевна. Ведь точно увезут! Им же так проще: все старики в одном месте, а старые, значит – больные. И не надо «скорую» каждый день гонять из конца в конец по всему району. Но она-то врачей ни разу не вызывала. За что её из родного дома в эту богадельню?

- Не поеду! – приняла твёрдое решение Матвеевна.

* * *

Машина пришла ровно через неделю. Оплошала Матвеевна, услышала шум, когда гости были уже под окнами. Спустилась в подполье, крышку над головой осторожно закрыла, села в угол на ведро для картошки, прислушалась.

- Есть кто дома? – спросил громко мужской голос. Чужой, не Ильи Ивановича. Может, шофер.

- Хозяева! – окликнул громче.

- Может во двор вышла? – предположил женский голос.

- Схожу, посмотрю, а ты присядь. Печь тёплая, дверь не заперта, здесь где-то должна быть.

- Даже самовар горячий, – поддакнул женский голос.

Мужчина вышел, громко хлопнув дверью. Через некоторое время Матвеевна услышала над головой стук каблучков, видно женщина подошла рассматривать иконы или фотографии в раме в простенке между окнами.

Матвеевна уже устала сидеть в неудобной позе на ведёрке, но пошевелиться боялась, как бы женщина в доме не услышала. Вернулся мужчина:

- Да хрен знает, где она может быть. На голос не откликается, следов никаких нигде нету.

- А может, в подполе? – предположила женщина.

- Да, не догадался. Ну, вон он лаз, крышкой закрыт.

Мужчина за кольцо поднял крышку, Матвеевна даже дыхание затаила.

- Не видно ни хрена. Фонарик бы посветить, да нету. Была бы жива, откликнулась бы, а трупа тоже не видно.

- Ой, да ну тебя со своими страшилками! – недовольно откликнулась женщина.

- Ну, что? Надо полицию с собаками вызывать. Пусть ищут. Поехали.

Незваные гости вышли, Матвеевна вскоре услышала, как отъехала машина.

- А ведь не дадут покоя. Сегодня или завтра полиция с собаками приедет. Те всё одно найдут.

И тут пришла в голову спасительная мысль. Матвеевна кряхтя выбралась из подпола, оделась, взяла с гвоздика возле двери ключи и вышла на улицу. Закрыла на замок дверь, приставила палочку и опираясь на тросточку, поковыляла к дому Нюрки. Открыла замок, вошла, первым делом затопила печку и села напротив, любуясь, как голодные язычки пламени, легко перекинувшись с берестяной растопки, торопливо начали лизать сухие поленья.

Гости нагрянули на следующий день. Вместе с женщиной из социальной службы приехал полицейский с собакой. Они покрутились возле дома Матвеевны, увидели дымок из трубы Нюркиной избы.

- Здравствуйте! – вежливо поздоровалась женщина. – А вы не знаете, куда пропала Анна Матвеевна Скоробогатова? Мы вчера приезжали, дом открыт, а самой нет.

- Да это, за ей дочка посядни приезжала, к себе в город увезла. Нечего, говорит, тебе тут маяться с больными ногами.

- Так вчера же дом открыт был… – сказала гостья и недоуменно посмотрела по сторонам.