Лесная армия

– Это не я! – огрызнулся повар. – Мамой родной клянусь, это не я! Вы что, товарищ майор, да меня тут все знают! Я никогда, никому… Я кулинарный техникум в Сызрани закончил, у меня благодарности…

– Давно здесь служишь?

– Давно, товарищ майор… Да вы у начальника столовой спросите, я уже три месяца под его началом… товарищ майор, это не я…

– А кто?

– Не знаю… Нормальная была капуста, из бочек перекладывали, я лично ее пробовал…

– Кто еще с тобой работал?

– Бурзин… Младший сержант Бурзин, его мне в помощники определили, потому что я один не справляюсь. Он здесь три дня всего работает, но парень ответственный, замечаний не было…

На кухне был только Сечкин, больше никого!

– Где он?

– Не знаю, товарищ майор. Был здесь, помогал капусту в баки перекладывать… Больше никого не было, только мы с ним… Он такой болтун, язык чешет, как помело…

Да пропади оно все пропадом! Ответственности никакой! Повар понимал, какие его ожидают последствия, но к отравлению офицеров крысиным ядом он, похоже, причастен не был.

– И что с тобой делать?!

– А вы ему наркоз дайте, товарищ майор, – посоветовал из-за спины Караган, – может, и полегчает.

– Где искать Бурзина?

– Он в частном доме квартирует, в Бронном переулке… Номер не помню, но там перекошенный электрический столб рядом с калиткой. Начальник столовой приказал поваров не селить в казармах, говорит, пусть живут в человеческих условиях, чтобы с душой подходили к работе… Там бабка глухая, вот он у нее и квартирует…

– Какой он из себя?

– Роста такого, среднего, наверное… Широкий, постоянно улыбается… У него залысина почти до середины макушки…

Павел оттолкнул перепуганного повара. С каким бы удовольствием врезал ему по физиономии. Впервые такое случилось? Но все когда-то случается впервые!

Он побежал на всех парах через плац, надеясь, что подчиненные не отстанут.

Бронный переулок примыкал к комплексу штабных строений. Узкая проезжая часть, чудовищная колея, чертополох, а за заборами бурьян волнами.

«Падающий» столб – ничего похожего поблизости не было. Павел ногой распахнул калитку, пробежал по дорожке, петляя, как заяц, запрыгнул на крыльцо и мощным ударом ноги вынес дверь.

Кто-то пробубнил за спиной, из летней кухоньки высунулась худая старушка с жидкими седыми волосами. Оперативники кинулись в разные стороны. Никто не стрелял. Павел влетел в убогую комнату, споткнулся о тело, лежащее за порожком, отметил краем глаза распахнутое окно.

Караган вскочил на подоконник, спрыгнул, потом полез в задний палисадник. Безуглов обшарил комнаты, Цветков кинулся обратно во двор – опрашивать старушку.

Павел с растущей злостью разглядывал тело. Крови было много, человеку всадили нож в живот, потом вытащили и вытерли о поварскую куртку, которую он так и не успел снять. Зачем он сюда прибежал – за вещами? Или должен был с кем-то встретиться? На широкой физиономии застыла страшная ухмылка – очевидно, разговаривал с сообщником, не ожидал такого подвоха. Удивление в глазах. Это определенно был Бурзин.

Сообщник пришел через окно, тем же путем и ушел, чтобы бабка не видела. Злость бурлила в груди – противник постоянно был на шаг впереди.

Пришел Безуглов, закурил, стал гипнотизировать мертвеца. Цветков сообщил, что бабка не в курсе, а лексикон ее состоит из одного слова: «Ась?»

– Бурзин стал опасен для них – мы могли его взять, – вздохнул Караган. – Оцени, командир, им привычное дело – убивать своих, когда те уже отслужили. Странные представления о товариществе и взаимовыручке. Того субъекта на свалку выбросили, теперь этого… Не повезло, но их хотя бы меньше стало. Сколько там – семь, восемь?

– Интересно, он хорошо готовил? – зачем-то спросил Цветков.

По офицерскому составу корпуса был нанесен серьезный удар. Умерли пять человек, полтора десятка загремели в госпиталь.

Кольцов заглянул в лечебное заведение на пару минут. В офицерском отделении было многолюдно. Суетились медсестры, покрикивал очкастый военврач. Все койки в просторной палате были заняты. Одних рвало, другие стонали, нецензурно выражались, несмотря на присутствие представительниц слабого пола. Многие лежали с закрытыми глазами. Тяжелых пациентов готовили к переливанию крови. Невысокая худенькая медсестра с черными как смоль волосами поддерживала рослого подполковника Марычева, помогала ему дойти до туалета. Марычев был бледен, находился в прострации, но, похоже, легко отделался.

Многие пострадавшие лежали без сознания. Стройная русоволосая медсестра в звании старшего сержанта колдовала над майором Колбиным, начальником дешифровального отдела. Она поила его водой, а он хрипел, икал и отворачивался.

– Ну, родненький, ну, пожалуйста, – приговаривала медсестра. – Так вы никогда не поправитесь. Видите вот эту колбу? Вы должны выпить три таких в течение часа.

– Красавица, пожалейте, – отбивался майор, – ну, не могу я столько пить, вода уже вот где стоит…