Лесная колдунья

— Сын… старший… — безжизненно прошелестела Екатерина Васильевна. — А наш Гриня тогда какой?

Лера громко икнула и испуганно прикрыла рот ладонью. Гриша с нехорошим интересом рассматривал отца, будто впервые видел.

Василиса вскочила, стул с грохотом отлетел в сторону. Она гневно крикнула:

— С ума вы, что ли, сошли?!

— Лучше бы сошли. — Екатерина Васильевна бледно улыбнулась племяннице.

— Дядя Женя, да сядь ты! — Василиса в сердцах стукнула по столу, упала еще одна чашка, Лерина, но и на нее не обратили внимания.

Евгений Наумович посмотрел на Василису глазами больной собаки и не сел, рухнул на свой стул.

— Как вы можете верить плохому, ведь вы знаете дядю Женю всю жизнь! — Василиса обличительно ткнула пальцем в двоюродную сестру. — Вот ты, например, с самого рождения!

Лера по-детски пробормотала:

— А я чего? Я ничего…

— Дядя Женя ни в чем перед вами не виноват, клянусь, чем хотите!

В глазах Екатерины Васильевны засветилась робкая надежда.

— Васенька, ты что-то знаешь?

— Не что-то, а все, — грозно отрезала Василиса. — И это «все» вы сейчас от меня услышите, как только дядя Женя выйдет отсюда! Буквально на пять минут выйдет!

Мерзкая тишина в столовой пошла трещинами, в Колядиных быстро возвращалась жизнь. Вдруг стало понятно, что ничего страшного не случилось, не стала бы обычно сдержанная Василиса просто так кричать на всех.

Екатерина Васильевна суетливо промокнула лужу салфеткой и вернула на блюдца обе упавшие чашки.

Гриша смешливо фыркнул: уж очень забавно рыжая гостья свела брови. Сурово так свела и губы строго поджала.

Любопытная Лера умоляюще посмотрела на отца:

— Па, ну выйди, а?

— Как раз спортивное обозрение началось, — подсказал Гриша.

Евгений Наумович кивнул сыну и тоскливо покосился на жену. Ответного взгляда не дождался и с тяжелым сердцем удалился.

Василиса плотно прикрыла за ним дверь и сказала:

— Я рассказываю, все молчат и слушают. Вопросы потом, ясно?

— Ага. — Лера широко улыбнулась сестре.

— Итак, маленький экскурс в прошлое. — Василиса отошла к окну. — Дяде Жене всего семнадцать, и он только что поступил в институт…

— Как мы сейчас, — шепнула Лера.

— Да. Как мы, — холодно согласилась Василиса. — В начале сентября в общежитии праздновали посвящение в студенты. С выпивкой, естественно.

Василиса говорила короткими рублеными фразами. Почему-то рассказ от этого становился выразительнее и как-то… правдивее, что ли.

— В компании находилась также девочка Оля из провинции, и ей очень понравился наш Женя. Показался чистым, добрым, и она влюбилась. Вот так глупо и смешно — с первого взгляда. Говорят, такое случается…

Лера завороженно кивнула, глаза ее стали мечтательными.

— На фоне сверстников из Пикалева Женя выглядел принцем, Оле захотелось привязать его к себе. Способ она знала только один — подарить девственность, что и сделала в тот же вечер. Женя впервые выпил столько шампанского, это оказалось несложно.

Лера ахнула. Екатерина Васильевна стиснула зубы.

— Наутро Женя даже не вспомнил девушку, с которой провел ночь. Ни лица, ни имени. Ольга была оскорблена, они расстались.

Гриша криво усмехнулся.

Василиса строго посмотрела на него и закончила:

— Через год Ольга нашла Женю в институте и сообщила, что родила от него ребенка. Она выглядела испуганной и растерянной, Женя почувствовал себя виноватым и предложил помощь. Материальную, разумеется. И честно платил алименты на протяжении многих лет. А когда Ольга с Кириллом перебрались в Питер, он изредка и навещал сына. Он сочувствовал Ольге, считая, что искалечил ей жизнь, но любил только вас, тетя Катя.

Лера вдруг всхлипнула.

— Понятно, дядя Женя не решался раскрыть свою тайну. Боялся, что вы не простите его.

Гриша одним глотком допил остывший чай и пробормотал:

— Я бы тоже ни в жизнь не сознался…

Екатерина Васильевна молчала, но лицо ее не казалось больше мертвым, просто печальным.

— Ему всего семнадцать, — звонко напомнила тетке Василиса. — И не забывайте — это случилось единственный раз. В то время вы не были даже знакомы!

Лера молчаливо размазывала по щекам слезы.

Гриша хмуро сознался, что не повел бы себя так по-идиотски — какого черта? Эту глупую девчонку не насиловали, пусть бы сама выплывала, в конце концов — могла сделать аборт…

Лера ахнула и швырнула в брата чайную ложку. Гриша пригнулся и рассмеялся, отцовская история, на его взгляд, выглядела довольно забавно и даже глупо.

— И потом, с чего папа взял, что это именно его ребенок? — воскликнул он. — Девица переспала с ним, и что? Может, папа был первым, но не последним?

— Как тебе не стыдно?! — Лерины щеки запылали.

— Выходит, ма, мое воспитание хромает на обе ноги, — хмыкнул Гриша. — Или папа оказался последним романтиком?

— Это ты оказался последним болваном! — возмущенно прошипела Лера.

Екатерину Васильевну откровенность сына шокировала, но и она теперь смотрела на внезапное признание мужа другими глазами: они с Женей действительно познакомились на старших курсах, глупо ревновать к прошлому. Правда…

— Молчать столько лет… — пробормотала она.

— Он боялся вас потерять, — устало пояснила Василиса, — разве не понимаете…