Лесная королева

Инквизитор попытался встать на подгибающихся ногах, но они неожиданно перестали его слушаться. Стул с грохотом опрокинулся на пол. Стопка листков разлетелась по полу от одного неровного движения, когда мужчина попытался замедлить своё падение. Но ставшие чужими пальцы соскользнули со столешницы, и Виктор со сдавленным хрипом повалился на колени, судорожно хватаясь за горло и всё ещё борясь с нахлынувшей болью.

Комната медленно поплыла перед его помутневшим взором, как враг, стараясь зайти со спины, и последнее, что он успел отметить затухающим сознанием, это нечёткую размытую тень мелькнувшую за окном.

– Виктор, – тихий голос пробился к его погружённому в темноту сознанию, как рассветный луч пробивается через плотную пелену облаков, – Виктор, ответь мне.

Он вновь почувствовал, что живёт, хотя боль не подумала отпускать его из своих объятий. Вновь услышал, как бьется сердце, как воет за окном ветер, как срывается с чьих-то губ неровное дыхание. Ощутил, что лежит на собственной кровати, до пояса укутанный одеялом, а рядом, охватив его запястья тонкими пальцами, кто-то сидит. Воспоминания о произошедшем возвращались медленно, но не утихающая боль услужливо предлагала напомнить.

– Виктор, – тот же едва различимый в вое ветра голос, вновь поманил его в мир живых, – Виктор.

Веки поддавались неохотно, став тяжёлыми и жёсткими. Но он нашёл в себе силы приподнять их и оглядеться. И почти сразу над ним склонилось знакомое лицо в обрамлении золотых кудрей. В зелёных глазах плескалось сострадание.

– Сильвия, – сухие потрескавшиеся губы едва шевельнулись, но она услышала его.

– Всё будет хорошо. Потерпи, пожалуйста. Это ломка, ты должен сопротивляться ей, иначе обратишься раньше времени.

– Почему так больно.

– Кости меняют строение. Если бы ты этому не противился, было бы легче, но тогда не смогу помочь даже я.

– Понятно.

– Виктор, пожалуйста, потерпи, – её голос дрогнул и сорвался, словно струна под грубыми пальцами, а в глазах блеснули слёзы.

– Не надо, – он сам ужаснулся, насколько хрипло звучал его голос, но её готовые хлынуть слёзы пугали больше, – я потерплю, по крайней мере, постараюсь.

– Сильвия, – детский голос разорвал повисшее молчание, и Анна подёргала подругу за рукав, – а тебя дома не хватятся?

– Милая, – девушка обернулась к ней и ласково попросила, – сбегай ко мне и скажи, что я осталась ночевать у подруг. Они поймут. Потом принеси немного колодезной воды и поспеши домой, твоя мать уже беспокоится. Только постарайся, чтобы тебя никто не заметил.

– А ты?

– Я? Ну, мне, скорее всего, придётся просидеть ночь здесь.

– Справишься?

– Не первый раз у кровати больного человека ночь коротаю.

Девочка кивнула, не стала уточнять, что в прошлые разы были люди, а тут и вымолвить страшно, инквизитор. И поспешила к двери.

– Анна, – неожиданно хрипло окрикнул Виктор, морщась от нахлынувшей боли, – ты следила за мной?

Она обернулась и, переступив с ноги на ногу, ответила:

– Да.

– Зачем?

– Я её попросила, – вступилась Сильвия, – чтобы знать, когда начнётся обращение.

На большее его сил не хватило, и он снова, точно камень, провалился в пучину боли, полной видений, вспышек и бреда. Возможно, если бы рядом не было Сильвии, если бы её тонкие пальцы не сдавливали изо всех сил его запястья, если бы её голос не звал его обратно в мир людей, Виктор уже никогда бы не стал прежним, не вернулся из мира теней и духов. А вот чем пришлось заплатить ей за его душу, так и осталось тайной.

– Сильвия, – тихо пробормотал Виктор, приходя в себя оттого, что на запястьях больше не было тёплых пальцев.

Она стояла на пороге, освещённая первыми лучами солнца, и собиралась уходить. Мягкое рассветное марево, стелящееся у самого пола, укутывало её ступни и обвивало ноги почти до самых колен. Лишь сейчас Виктор смог разглядеть, что была она в свободной нижней рубашке, в которой ложатся спать. А распущенные волосы, золотой волной струящиеся по спине, напоминали короткий плащ.

«Так значит, Анна выдернула её из-под одеяла. И она пришла? Пришла, зная, что рискует больше меня? Провести ночь в комнате мужчины и выйти оттуда с распущенными волосами. И никому ничего не докажешь. Вот так, я не просил, а она пришла. Странная девушка. И красивая.»

Сильвия обернулась на своё имя, успев наслушаться его за ночь, пока мужчина метался в бреду, и улыбнулась, разгоняя повисшие в воздухе кошмары. И лишь сейчас, видя её именно такой, облачённой в простую, не расшитую ткань, уставшую за бессонную ночь, Виктор понял, какая она. И едва не застонал от отчаянья понимания, какая пропасть их разделяет. Он видел её, над ним витал запах её волос, кожа вспоминала обычные прикосновения её пальцев, но она была за пределами его досягаемости. Она была далеко. И он ничего не мог с этим поделать.

А Сильвия вновь улыбнулась и, шепнув на прощание «спи», прикрыла за собой дверь. Наступил новый день, но инквизитор впервые сожалел о его наступлении.