Лесная невеста

К вечеру уже весь город знал о столкновении, и все потешались над незадачливыми смолянами. Мало кто верил, что это действительно был сын старого смолянского князя, но всем нравился ответ Порелюта, что, дескать, нечего уступать таким, которыми правит женщина. Обильную добычу воевода щедро раздавал направо и налево, и в Радогоще радовались, что близкие пиры в честь Морозова дня[43] будут такими обильными.

На другой же день после достопамятной охоты пошел снег и шел несколько дней кряду, ложась на промерзшую, сухую землю все более толстым слоем. Визжащие дети лупили друг друга снежками, самые нетерпеливые вытаскивали на двор сани. Весь мир побелел и очистился, на душе стало светлее, и Дивина радовалась: темные дни Марены прошли, наступила настоящая зима, а значит, теперь не так-то далеко и до весны…

Перед Морозовым днем все хозяйки несколько дней пекли пироги, а с самого утра, еще в темноте, начали жарить кур, варить кашу. Пиво, сваренное из ячменя нового урожая, и брага, настоянная на сухом сене и заправленная хмелем, дрожжами и медом, везде была готова, и мужчины, старики, отцы и деды семейств с самого рассвета стали потихоньку ходить один к другому в гости, перебегая от своих ворот до соседних, зябко запахивая кожух, «пробовать» пиво и закусывать горячим пирожком, откусив от которого кусочек приходилось держать его в зубах и сердито тянуть воздух – горячо!

Старые бабки, под сдавленные смешки внуков забираясь на крышу, приглашали Мороз есть кисель, чтобы потом, по весне, не губил заморозками посевы. После полудня на санях с праздничной новой упряжью стали съезжаться гости: из тех же Дергачей, из Утицы и Русавки, из Погощи, из Доброва Поля – из всех окрестных весей и заимок, где жались друг к другу две-три избы возле новой росчисти среди глухого леса. Сегодня все отцы и деды, надев новые вышитые рубахи и нахлобучив новые шапки из меха собственной добычи, ехали на люди, чтобы потом, уже будучи в подпитии, повалить родичей и друзей в сани и везти к себе, где у хозяек тоже есть и пиво, и брага, и пироги. В честь Мороза такая гулянка продолжалась по нескольку дней, и не один отец семейства, на третий-четвертый день проснувшись где-нибудь за лешачьим болотом у кривого деда Репы, никак не мог вспомнить, как же он сюда попал и где еще успел отличиться! Про это даже пословица есть: знать мужика, что Морозы справлял, коли на голове шапка не держится!

Молодежь тоже не терялась. К вечеру мужчин и стариков, наиболее уважаемых в посаде, звал к себе на пир воевода, а Порелют, еще слишком молодой для стариковских посиделок, собирался в беседу. В этот вечер на девичьих павечерницах начинают петь такие песни, которые обычно кончаются поцелуями, а этого воеводский сын никак не хотел пропустить.

Косят девки лебеду, лебеду,
Телятишкам на еду, на еду…

В беседе пели действительно настолько громко и весело, что не услышали шума на дороге из леса, впрочем приглушенного обильным снегом. А если бы и услышали, то не обратили бы внимания: и сегодня, и завтра хождения и разъезды в санях будут продолжаться как с утра до ночи, так и с ночи до утра.

Но эти гости повели себя как-то странно: они явились словно бы ко всей улице сразу. Ворота распахивались без стука и спроса, и Чарочка, которому досталось в этот раз место возле самой двери, вдруг нахмурился: ему послышался где-то поодаль пронзительный женский крик. Не похоже на возмущение хозяйки, у которой охмелевший муж в первый же день порвал новую рубаху! По соседству скрипели ворота, причем в двух или трех дворах сразу, и Чарочка, дернув за полу приятеля Червеню, потянул его наружу: посмотреть, что там такое.

Они выбрались из сеней, и тут стал ясно слышен беспорядок на улице: везде слышалось движение множества людей, конское ржанье, какие-то голоса, вопли, вроде бы распоряжения, потом за тыном Пожитка раздался крик, то ли его дочери, то ли невестки: «Чур меня! Помоги…» – и резко оборвался, как будто женщине зажали рот.

Чарочка и Червеня в изумлении поглядели друг на друга: это было как-то не похоже на обычные праздничные неурядицы.

– Вы чего тут? – К ним подошел Горденя. – Звезды считаете? Брось, Червяк, у тебя столько пальцев нету!

– Ты слышишь? У Пожитка кричали вроде? – неуверенно заметил Чарочка, но тут и сам Горденя сообразил, что происходит что-то необычное.

– Здесь! Сюда! Кругом! – распоряжался у самых ворот чей-то резкий, незнакомый голос, и в приоткрытых воротах мелькнула фигура, в густых сумерках казавшаяся совсем черной. – Здесь гулянка. Всех вязать.

Ворота со скрипом поехали наружу, и во двор беседы разом ввалилось с десяток вооруженных людей. У всех блестели наготове копья и боевые топоры. Чарочка и Червеня так и застыли, не веря глазам, потом бросились назад в дом и попытались закрыть дверь, но дверь уже вынесли, наступая им почти на пятки.