Лесная нимфа

Буфетчица Эмма давно уже поглядывала на эту парочку. То, что Наденька «кадрит» клиента, было видно с закрытыми глазами. Чтобы эта неряха наводила порядок на столах, которые и так в порядке! Однако быстро же они сговорились! Эмма с изумлением наблюдала, с каким проворством Наденька исчезла под столом. Подмести толком не заставишь – откуда такая прыть?!

На столе плясали тарелки, напевала ложечка в стакане, осуждающе качали головками ромашки.

Поезд набирал скорость. Эмма наблюдала.

Те вылезли одновременно – будто столковались. Ну, ну… Больно быстро парень клюнул. Убей меня бог, сурово подумала Эмма, если он не окажется банкротом, а эта дурочка Наденька не заплатит за него!

Уже через минуту она сама подивилась своей проницательности, увидев окаменевшую Наденькину спину. Эмма поняла, что дальше оставаться в стороне нельзя.

– Ну, Наденька, рассчитывай молодого человека, да будем закрываться! – очень вежливо, будто на конкурсе «Лучший по профессии», произнесла она и при этом ухитрилась заглянуть под Наденькин оттопыренный локоток.

На уровне глаз Эммы оказался, до этого заслоненный круглой Наденькиной спиной, раскрытый портфель. Да, неуплатой здесь и не пахло… Портфель был набит барахлом. Точнее сказать, отнюдь не барахлом! Парень как раз осторожно доставал оттуда хрустальную конфетницу – ладью с позолоченной отделкой и мелкой, дробящейся гранью. Большие деньги, определила Эмма. Это не ширпотреб, которым уставлены полки в «Алмазе» и набиты серванты у всех подряд, – нет, это югославский или чешский хрусталь, вон и наклеечка поблескивает, да букв не разобрать… Эмма прикинула, сколько у нее при себе денег, и решительно поднырнула под Наденькин сдобный локоток:

– За сколько продаешь?

Наденька испуганно встрепенулась, словно хотела зажать Эмму под мышкой и держать, пока не надоест.

– Прискакала уже… горная козочка, – проворчала она.

Однако парень не дрогнул. Его простодушные глаза приветливо обратились к Эмме, и та подумала, что, похоже, не с Наденькой будет у этого «продавца» главный интерес.

Парень выставил ладью на стол, меж грязных тарелок, потому что приступ чистоплотности у Наденьки прошел как пришел, и снова полез в портфель… Там что-то захрустело так заманчиво, как хрустят только заграничные пакеты. Наденька разве что носом не влезла в портфель, а Эмма, хоть и тоже подрагивала от нетерпения, все же в чем-то засомневалась, а вот в чем, понять не могла. Однако черно-синее, с густым люрексом платье… Царица ночи! И недорого. Не обманулась Эмма – главный интерес был ее, потому что для Наденьки понадобилось бы четыре таких платья разом, а на субтильную фигурку Эммы платьице подошло без разговоров. Едва ли не впервые в жизни пожелав похудеть, Наденька выложила тридцатку за ладью и ожидала новых сюрпризов. На этот раз пакетик оказался маленьким, да удаленьким: эмалевый цветок на золотой цепочке.

Наденька и Эмма разом раскрыли рты, но спросил о том, о чем хотели спросить они, совсем другой голос:

– Почем?

Ах Ирвачева, пронюхала все-таки! Посудница Ирвачева была по характеру скрытной и нелюдимой, губки у нее всегда были поджаты, глазки опущены – не подступишься!

– Закрыла бы ты двери, – недовольно сказала Эмма Наденьке. – А то поналезут тут всякие…

Узкий ротик Ирвачевой обиженно подпрыгнул, но ничего, вытерпела: видно, очень уж кулон приглянулся.

– Бери за восемьдесят! – предложил парень.

Эмма даже головой покачала. Дураку ясно – цена больше двухсот. Цепочку в игольное ушко протянуть можно, а уж плетение… А сам кулон! Но скупердяйке Ирвачевой и это показалось дорого. Она принялась нудно торговаться, поражая при этом Эмму и Наденьку совершенно неожиданной словоохотливостью, но парень, исподтишка ободряемый улыбками и подмигиваниями первых покупательниц, стоял на своем. Наконец Ирвачева удалилась, так ничего и не купив и обиженно поджав губы.

– Жадная! – с неодобрением определил парень.

– Ох и жадная! – в лад запели Наденька и Эмма. – Ирвачева – женщина скрытная и скупая, не то слово!

Медальон взяла Эмма, но по-дружески отступилась, когда в очередном пакете оказалась серебристо-сиреневая сверкающая шаль с фирменной наклеечкой. Наденька в нее так и вцепилась! Эмме сиреневый цвет для лица смертелен, потому и сыграла добрую подружку. А шалюшка – чудо. Откуда столько добра?

Парень не замешкался с ответом:

– Я ведь моряк. Из Владивостока сюда приехал, сестру навестить. В Японию недавно прошлись. Повез сестре и ее дочерям подарки, да поссорились – не стал их ей отдавать. Теперь обратно еду, а куда мне одному все это?

– Ты что же, холостой? – завибрировала Наденька, и начались было у них опять взгляды и переглядки, но тут Эмма возьми и спроси:

– А что еще у тебя есть?

– Есть, много чего есть, – оторвал взор от Наденьки парень. – В купе, в чемодане, потом на вокзале, в камере хранения, осталось…

Наденька нетерпеливо переминалась, но что-то заставляло Эмму снова и снова спрашивать:

– А долго плыть от Владивостока до Японии?

Парень замялся:

– Да как тебе сказать… Неделю, дней десять при хорошей погоде…