Лесная нимфа

При хорошей погоде?! Он что же, под парусом туда добирался? И Эмма почему-то почувствовала себя так, будто развернула свое необыкновенное платье, а на нем дыра. Как-то смутно, нехорошо ей стало, и повернулась она, чтобы уйти, да и замерла: перед ней, загораживая проход, стоял бригадир поезда, а за ним – два милиционера, а позади маячили злорадно поджатые губки посудницы Ирвачевой…

…Первый в жизни Васи Орденко следователь, сердитый старик Петр Петрович Самойлов, в свое время с насмешкой называл его чудом природы и феноменом. Вася и сам не мог объяснить, как оно получалось: только глянет он в замочную скважину – и словно бы кто-то в ухо ему нашепчет, который именно из его богатой коллекции ключей беспрепятственно в замок войдет и без шума его отопрет. Ключи Вася собирал давно и заботливо и частенько делал ревизию своей коллекции, потому что знал: мода – она мода на все: длина юбок по моде, и ширина брюк по моде, и на замки своя мода есть. Конъюнктуру Вася чувствовал и коллекцию свою постоянно обновлял. Но однажды, лежа на своей продавленной койке в шумно-тоскливой общаге для таких же, как он, бессемейных бедолаг, Вася почувствовал: пора вообще-то коллекцию опробовать. А то заржавеют скоро ключики.

Сначала ему во всем везло: и уйти удавалось тихо, и деньги были, немного, правда, и ключики подходили без промаха, его почти никто не засек, кроме одного пацаненка, там, на Сортировке… И квартиры, главное, попадались – одна к одной! Вот только купец из Васи не получился. Купца что отличает? Умение продать с выгодой – да, но главное в этом деле – чувствовать покупателя. А Вася покупателя не почувствовал. Увлекся… Вот и погорел.

– Ну и куда ты двигал свои стопы? – спросил следователь.

Вася презрительно дернул уголком рта: ну и мент достался ему! Мальчишка! Лохматый, в потертых вельветовых штанах, на плечи какая-то бабья кофта накинута, в белых тапочках… Спятили сейчас все на этих кроссовках, и если уж милиция позволяет себе так выглядеть, то чего от остальных ждать?!

«Мальчишка», листая страницы допроса (Васю Орденко допрашивали еще на станции, где его ссадили с поезда), с удивлением посмотрел на него:

– Слушай, это правда, что за три дня ты успел столько квартир обойти? Не врешь?

Вася высокомерно молчал. А «мальчишка» не унимался:

– Ты свое тридцатилетие так отмечал? Занятно! А что, тоже метод, верно?

Вася издевок над собой не терпел:

– Это ты с девушкой своей пошучивай, вник? А со мной про дело говори.

– Ух ты! – восхитился лохматый. – Де-ло-вой ты, оказывается! Впрочем, это по почерку видно.

Он смотрел на Васю, будто на птицу заморскую. А сам-то еще ни одного путного слова не сказал. Все выпендривается. Ишь, развалился, нога на ноге отдыхает. И носки у него тоже белые. Ну!.. Волосы надо лбом выстрижены – вот мужик нынче пошел! А на лбу пятна рыжие – родимые, что ли? Или шрамы?

И Вася не удержался, съязвил, показывая на его лоб:

– Подвел автопилот? Потерся об асфальт?

– Что ты! – захохотал парень. – Я на ногах крепко держусь. А это – бандитская пуля. Рикошетом прошла. Но, знаешь, пустяк, царапина. – И он прямо-таки зашелся.

– Слушай, – доверительно спросил Вася, – у вас что, старшее поколение вымерло? Или всех на пенсию спровадили? Покрепче, поопытнее тебя неужто нет никого?

– А я чем тебе не по нраву?

– Молодой ты. Жизни, вижу, не знаешь. Трепу много.

– Ну, брат ты мой! – засмеялся следователь, будто ему за каждую ухмылку деньги давали. – Это я нарочно. Ты же от меня опасности не ждешь, верно? Мол, чего с трепача взять! А я ка-ак подкрадусь…

– А чего ко мне подкрадываться? – печально вопросил Вася. – Я и сам все, что надо, скажу. Чего крутить…

– Это правда, – согласился следователь. – Ну и тем лучше. Между прочим, если тебя мой возраст волнует, то мне тридцать пять. Просто хорошо сохранился. А вообще – старый сыщик. Будем знакомы. Меня зовут Никита Викторович Лосев.

– Старый сыщик… – проворчал Вася. – Ну какой ты следователь?! Ни виду из себя, ни слова сказать. В белых тапочках!

– Так ведь лето! – удивился Лосев. – А если я трепом увлекся – не взыщи. Видишь ли, я еще недавно в том отделе работал, где фарцовщикам жизни не дают. Ну, приоденешься для виду в экстрашмотки и пасешь вечерами этих субчиков. Поневоле старался соответствовать! Ну и набрался от них. А когда вот так начинаю болтать – это от злости. Дело тут одно…

– Что, не идет что-то? – посочувствовал Вася, тронутый откровенностью следователя.

– А… – отмахнулся тот.

– Вы ведь тоже в какой-то степени джентльмены удачи, – изрек Вася, который любил иногда пофилософствовать.

– Да…

Помолчали.

– А чубчик выстриг – это мода такая? – прервал паузу Вася.

– Это мне один… на допросе папиросу в лицо неожиданно бросил, прямо в волосы, – признался следователь Лосев.

Вася поежился. Ничего себе!

– Не врешь?

– Так ведь ожоги – разве не видно?

– А потом что? – взволнованно спросил Вася.

Никита Лосев задумчиво посмотрел на него:

– Ну что потом? Обошлось, как видишь. Набрали 01, приехали пожарные – у них это быстро. Да и товарищи не дали погибнуть, крови и кожи для пересадки не пожалели.