Лесная свадьба

— Хотите, я вам кое-что интересное почитаю?

Он достал из сумки газету, развернул, и стал виден ее заголовок «Иошкар кече», что значит по-русски «Красный день». Сначала Сакар прочел новости на марийском языке. В газете рассказывалось о разных событиях в городе и волостях края. Казалось, что все эти события происходят где-то далеко-далеко, хотя иногда встречались названия знакомых деревень, волостных сел. Чтение увлекло, и даже те, кто вначале слушал нехотя, запросили почитать еще что-нибудь. Сакар согласился.

Так и повелось с того вечера. И сидели девушки, и слушали, забыв о веретене; парни поглядывали друг на друга, подталкивали — многие новости были им уже знакомы, потому что они и днем заходили к Сакару.

Под новый год появился в особняке у Карасимихи еще один парень, которого сначала никто и не узнал. Был он красив, высок и весел. Потом, конечно, все узнали, что это Иываи Пашмаков. Он учился в городе, а сейчас приехал домой на каникулы. Парень быстро сошелся со всеми, а особо — с Сакаром.

Обычно смеется он, шутит с девчатами, а потом вполголоса начинает напевать:

Семь звезд в созвездии Плеяд,

Чудным светом они горят…

Все замолкают, слушая. А он вскоре новую начинает:

Добрые люди умны —

Жизнь умеют строить…

— Молодец! Порадовал нас хорошей песней. Спой еще, — и поет Иываи, не заставляет упрашивать себя:

Темная гречиха —

Белые цветы…

Тут уж все девушки тают прямо-таки.

Ожидая солнышка,

Пташки напевают…

Отзвучала последняя песня. Все замолчали.

— Нет, нет! — воскликнула вдруг Карасимиха. — Не в отца ты! Кто ж дал тебе такой голос? Нет, не в отца-молчуна ты уродился!

— Да уж не знаю в кого, а уродился. Только вот если все вместе запоем — еще лучше будет.

— Мы не против, — смеются девушки. — Но слов не знаем. Научи! Откуда ты узнал эти песни?

— Есть в городе один человек, — говорит Йыван. — Палантай его фамилия. Так это он такие песни сочиняет.

— Да, — вздыхает молчавший до сих пор Сакар, — Новая жизнь, революционная свобода дают новых, замечательных людей — писателей, музыкантов. Да мы и сами не должны молчать, побойчее нужно быть, агитировать народ словом и делом. Так или нет?

На следующий вечер Йыван принес какую-то тетрадь и прочитал собравшимся пьесу на марийском языке. Заговорил потом о постановке, о драмкружке. И загорелась молодежь: нужно поставить спектакль. Сакар тоже поддержал и посоветовал поторапливаться: нужно дать представление на рождество, чтоб отвлечь народ от церкви и пьянства в праздничные дни.

И вот в доме Карасимихи каждый вечер звучат песни, голоса, смех. Народ толпится под окнами, слушает: хорошо веселится молодежь! А вечерами разносится по деревне девичья веселая перекличка:

— Анна, айда на спевку!

— Веруш, репетиция скоро!..

Когда все было готово, осталось самое главное — найти подходящее помещение для спектакля.

— А что если в Лапкесоле, в школе, а? — предложил Йыван.

— Лапкесола — деревня большая, с церковью. Весь народ туда потянется, — думает вслух Сакар и добавляет твердо: — Придется идти на поклон к учителю. Там будем ставить спектакль!

— Конечно, сложностей еще много будет, — говорит Йыван. — Учителя уговорим. Факт. Боюсь только, что девушки стесняться будут…

— Ничего, главное, вовремя их поддержать, ободрить.

И вот Сакар с Йываном идут к Павлу Дмитриевичу. Оба они учились в этой школе, только в разное время, Здесь все им знакомо: те же стены, те же столы и лавки, тот же учитель, вроде и не постаревший даже ничуть, вот только икон нет, сняли иконы — не учат теперь закону божьему.

Неохотно принял учитель своих бывших учеников.

— Да вы сами видите, — вяло сопротивлялся он, — в последнее время печи не топили — каникулы. Так что холодина страшная, и дров у меня мало.

— Павел Дмитриевич, — настаивал Сакар. — Вы поймите: новый обычай в жизнь входит, культура… Вы же учитель, должны первым быть в этом деле, а вы тормозите…

— Все так. Но школьный инвентарь… поломают ведь. А на ремонт денежки нужны. Вон прошлый раз сход собирали — так, пожалуйста, ножка у лавки подломилась…

И все-таки после долгих препирательств учитель сказал:

— Ладно уж, попробуйте… — а сам подумал про себя: «От одного коммуниста избавились, так другой на голову свалился».

А Йыван, когда вышли из школы, сказал Сакару со смехом:

— Точно старый толстобрюхий кот — боится с места двинуться. Ничего, скоро забегает, когда новые советские учителя придут в школы!

Проходя мимо Миклаевой избы, Сакар вспомнил друга и спросил:

— Йыван, ты не встречал в городе Миклая Головина? Он в совпартшколе учится.

— Это который кооператив здесь открыл? Нет, не встречал.

— Хороший он человек. Местные богачи ему кличку дали — Коммунист. А он и есть самый настоящий коммунист, — задумчиво сказал Сакар.

— Я недавно в РКСМ вступил. Хочу здесь ячейку открыть. Как ты на это смотришь?

— Ну что ж, действуй. Если помощь нужна будет— поможем.

В те дни многие в деревнях видели объявления, наклеенные на придорожных столбах, у коновязей, у церкви и магазина, на стенах караулки:

7 января в школе силами драмкружка