Лесная свадьба

— Да, хорошо. Только ты уедешь в Казань, а я останусь здесь, в школе. Буду. учить детей, а может, в ликпункте буду преподавать — куда направят…

— И я потом приеду сюда. Только ты жди меня, ладно?

Увидев их, на крыльцо вышел Павел Дмитриевич.

— А, Пашмаков? — протянул он. — А это кто с тобой? — и он пристально посмотрел на Фросю. — Почему я не знаю?

— Меня? — переспросила Фрося. — Но вы же меня учили. Я Андреева. Фрося. Сейчас живу в Казани, учусь на рабфаке.

— Да-да… Выросла…

— Павел Дмитриевич, а разве сюда никто не пришел? — спросил Йыван.

— Нет. Кто должен прийти? — подозрительно посмотрел на ребят учитель.

— У нас организуется ячейка РКСМ.

Учитель ничего не сказал, только повернулся и направился в свой огород, что-то приборматывая под нос. Когда он отошел, молодежь прыснула от смеха, передразнивая учителя.

На организационное собрание прибыла Зина Антонова, круглолицая, ясноглазая девушка в русском платье — дочь убитого во время мятежа председателя Кужмаринского волисполкома. Заехав в Звенигове в кантком союза молодежи, она нашла время и сходить на могилу отца. Стояла там, вспоминала. А вспоминать было ох как трудно…

Когда собрание уже началось, из Курыкымбала подошел Сакар с молодежью.

— Не опоздали?

— Заходите, заходите! Как раз вовремя, — ответила Зина.

А у школы ходят взад-вперед девчата из Лапкесо-лы, поглядывая на окна: что там, уж не спевка ли?

— Да что же вы ходите?! Идите сюда, — кричит. им Сакар.

Девушки сразу же вошли, но, увидев незнакомых, скромно сели на лавку за печкой. Они сидят, сложа руки и отворачивая лицо, а горожане со смехом тянут их в центр комнаты…

На этом первом собрании в РКСМ были приняты четверо ребят. Руководить ячейкой поручили бойкому и смышленому парню Виктору Осипову.

А что же Миклай? Где он? Куда занесла его бурная волна жизни?

С направлением облисполкома прибыл он в родные места — в Звениговский кантон. Ходит по деревням, собирает людей, беседует с ними, проводит собрания, на которых разъясняет статьи Михаила Ивановича Калинина о Советах и рассказывает своими словами, как будет строиться их работа в дальнейшем. Забот хватает, словом. Нужно подбирать Нужных людей для работы в местных органах власти, агитировать за них народ.

Побывал он и в Лапкесоле. Посмотрел на свой заколоченный дом, заросший бурьяном двор. Уезжая, он отдал все хозяйство тестю, Маленькому Одокиму. А дом так и остался гнить. Миклай присел на повалившуюся ограду, задумался…

— Что смотришь, вернуться хочешь?

Миклай оглянулся. Перед ним стоял Микале.

— Комиссаром стал… — протянул Микале. — Нет уж, теперь не вернешься. Без коммунистов поживем…

— Рано радуешься. Будут в деревне коммунисты! Вот соберем сегодня люден, будем выдвигать активистов для работы в РИКе. Здесь райисполком будет, понял?

— Понял, понял, — пробормотал Микале.

В последнее время он притих. И есть от чего. Арестовали сына. В деревне организуется, говорят, товарищество по совместной обработке земли, и ходят слухи, что будто бы собираются отобрать у них с Кавырлей мельницу. Да тут еще этот РИК…

Вечером на сходе были избраны председатель и секретарь вновь организуемого райисполкома. При поддержке комсомольцев, членов комбеда и кооператива председателем был избран Сакар, секретарем Виктор.

Когда все разошлись, новая власть стала думать, где найти помещение для исполкома.

— Миклай, так ведь твой дом пустует. Может, туда?

— Нет. Дома мне не жалко, вряд ли я буду жить в нем. Но он слишком мал, да неудобно расположен. Нужно бы в центре деревни, да побольше.

— Такой здесь только один — поповский.

— А что?! Верно! Пусть переселяется к дьякону. Тем более, что дом этот ему общество предоставило.

На этом и остановились.

Долго еще говорили друзья в этот вечер, вспоминали былое, думали о будущем.

— А как Настий? Что она делает в городе? — поинтересовался Сакар.

— Настий учится в ликбезе, вступает в партию.

Да, многое пришлось пережить Настий в городе. Первое время жили в общежитии. Работать она не. могла — дочку Ольгу не с кем оставить. Но как только открылись ясли, она сразу же устроилась техничкой в общежитие педтехникума. Подрабатывала стиркой белья учащихся. Потом перешла посудомойкой в столовую совпартшколы. Бывая среди людей, каждый день она открывала для себя что-то новое, и появилось желание учиться. К тому же. по постановлению партячейки школы весь неграмотный обслуживающий персонал направили на курсы ликбеза. Времени стало совсем мало: прямо из столовой, захватив бумагу и карандаш, приходилось бежать на занятия, затем дома готовить ужин для семьи, выполнять заданное на дом учителем. Но Настий нс сдавалась. И постепенно, шаг за шагом шла она по ступеням знаний. А вскоре стала одной из лучших учениц курсов.

— Значит, решила в партию вступать? — переспросил Сакар. — Смотри, скоро тебя догонит.

— А что, и догонит! — улыбнулся Миклай. Он вспомнил, как однажды вечером Настий с ручкой и чистым тетрадочным листком подошла к нему: «Миклай, помоги написать!»