Лесная свадьба

И они сидели голова к голове, а на листе из-под руки Настий появлялись круглые, пока еще неровные буквы, складывающиеся в слова: «В партийную ячейку от Головиной Настасий заявление…»

Она остановилась, посмотрела на Миклая.

— Пиши, пиши дальше, — улыбнулся он ей ободряюще.

Тогда словно ветер просвистел за окнами. Вспомнила Настий все свою прежнюю жизнь, темную и убогую. И почувствовала себя так молодо и бодро, будто заново родилась. Отложив ручку, она закинула руки на плечи мужа и поцеловала его. И будто перенеслась в молодость: в лунную ночь на Идалмасов холм… Сколько времени пронеслось с той поры, когда впервые они встречали рассвет на том холме. И вот теперь перед ними — кипы книг, которые еще нужно одолеть, и светлый путь впереди, рассвет новой жизни.

Вспомнив этот поцелуй, Миклай потаенно улыбнулся. Но Сакар все же заметил его счастливую улыбку и ничего не сказал…

Через несколько дней на бывшем поповском доме красовалась вывеска:

Чакмаринский райисполком

Звениговского кантона

Марийской автономной области.

После упразднения волисполкома в Кужмаре остался только союз взаимопомощи, остальные учреждения и организации перевели в Звенигово. Попов даже обрадовался: «Меньше проверяющих будет, — решил он. — Спокойнее».

Но однажды, придя на работу, он обнаружил положенную на стол газету «Йошкар кече», отогнутую так, что сразу же в глаза бросался заголовок: «Союз крестьянской взаимопомощи помогает только богачам!» Он читал и перечитывал статью, никак еще не веря, что написано это о нем, и не понимая, кто же мог написать. Действительно, договор с владельцами мельницы был заключен, но плату они все-таки брали двойную, причем он об этом знал. И семенное зерно попадало не в те руки — было и такое. И записка мельнику была, чтоб должникам союза зерно не молоть… Кто же это мог знать?

А написали в газету комсомольцы Лапкесолы под руководством своего вожака секретаря райисполкома Осипова. Виктор организовал сбор материала о союзе взаимопомощи, он же отвез весь материал в редакцию газеты.

После этой статьи кантком РКП (б), к которому временно был прикомандирован Миклай, поручил ему разобраться в этом деле, досконально проверить работу союза и его председателя. Время командировки уже подошло к концу, и Миклаю следовало ехать в город, продолжать учебу, но он не- мог бросить дело, тем более, что в каиткоме в это время остался всего лишь один работник.

Проверив работу союза и вскрыв множество злоупотреблений, Миклай вместе с ответственными работниками кантона и райисполкома собрал население окрестных с Лапкесолой деревень, чтобы обсудить результаты проверки и принять совместное решение по союзу взаимопомощи. Попов сбежал с собрания. А народ решил: за свои действия Попов должен отвечать перед судом; союз взаимопомощи, как изживший себя, распустить.

Весна. С откоса бегут в Кокшагу ручьи, звенят, гремят, протачивая в склоне промоины и обнажая желтые пласты глины. Кричат птицы, кружат над крышами бывшего монастыря. Кипит, клокочет молодая жизнь.

В открытую форточку льется вместе с солнцем и запахами весны свежесть нежного ветерка. Настий сидит за столом, — перед ней тетрадь, учебники — ведь она уже учится в совпартшколе.

Сегодня радостный день. Сегодня — выпуск. Вот-вот должен прийти Миклай. Что-то он скажет? Куда-то его направят?

Настий задумалась, загрустила. Передней встала вся ее прежняя жизнь, обычная жизнь темной марийской женщины, скупая на радость, но почему-то так необъяснимо щедрая на горести и беды. П вот сейчас все Меняется…

Она и не заметила, как пришел Миклай. Он стоял сзади и улыбался, глядя на жену. Потом тихонько обнял ее за плечи. Настий вздрогнула, а когда обернулась, лицо ее озарилось радостью.

— Ну как? — спросила она.

— Все, завтра еду! — ответил Миклай. — А вот и направление обкома партии. — И знаешь, кто его подписал? Йыван Воробьев! Вот как высоко взлетел наш земляк. Ну, а теперь собирай мужа в дорогу — чеверын^[3], Настий!

Когда хозяин землянки закончил свой рассказ, я посмотрел в окно. Дождь прекратился. Было еще довольно темно, но на востоке уже потихоньку просыпалась заря, четко высвечивая кромку дальнего леса.

Наверное, у старика был свой резон окончить рассказ именно здесь, на эпизоде, когда Миклай с мандатом партии выходит на светлый и прямой путь. Позже я понял это и оценил мудрость рассказчика. Но тогда мне показалось, что он недосказал что-то, и я спросил:

— А дальше? Что было дальше с Миклаем? Как сложилась его судьба?

Старик посмотрел на меня, усмехнулся и сказал:

— Жизнь сложная вещь. И не важно, как она вертит человеком, — главное, как он сам ее воспринимает, какими глазами видит и как идет по ней. Миклай работал в кантоне: вначале руководил земельным отделом, потом организовывал колхозы, сам был председателем в Лапкесоле. Настий одно время заведовала избой-читальней, потом работала в сельском Совете… Сложное было время. Предвоенные годы…