Лесная тень (СИ)

— Попьём? — спросила я, и она подмигнула мне круглым зелёным глазом. Таким же зелёным, как у приезжего чужака.

День тянулся медленно, хозяин возвращаться не спешил, небось где-то залечивал раны на своей гордости. Пару свиней быстро забрал трактирщик, который снова рассчитывал на вечерний ажиотаж — жители соберутся обсудить волков. Я и сама подумывала, что неплохо было бы заглянуть и послушать. Тушку козлёнка забрала какая-то баба, малознакомая, хотя встречать я её точно встречала, значит, с северного конца города. Она долго и нагло торговалась, пока не выпросила весомую скидку. Избавиться от него требовалось побыстрее, а то пропадёт, поэтому спорила я чисто из принципа, а после её ухода выдохнула с облегчением — теперь всё в лавке было правильно, то есть так же, как и всегда.

Облегчение не продлилось долго.

Вернулась баба через час, в сопровождении грустного мясника, которого повстречала на улице к вящей неудаче последнего — судя по оживлённым крикам, возмущалась она давно, всю дорогу, и успела хорошенько войти в раж.

— Вот она, она мне его продала, — принялась она тыкать в меня пальцем с порога. — Вы не знаете? Да вы только посмотрите на эту наглую рожу, ей же совсем, ну ни капельки не стыдно! Посмотрите, какая довольная! А ну, возвращай деньги.

Я постаралась не дать своей наглой роже превратиться в удивлённую, тем более в напуганную, сложила на груди руки и посмотрела на хозяина. Он пожал плечами, болезненно скривился, головная боль плохо сочеталась с криками. Следом за ними молодой парнишка втащил знакомую мне тушку козлёнка и бросил на прилавок.

— Отравить меня хотела? Это она специально, я всё вижу!

— Отдай, — буркнул хозяин, а пока обходил вокруг меня, шёпотом добавил, — это жена Эба. Хуже будет.

Меня мгновенно заполнила жалость к несчастному сутулому ворчуну, у которого напрочь отсутствовало доверие к женскому полу.

Баба не унималась, даже когда получила назад деньги. Она проворно копалась в складках пышной юбки в поисках потайного кармана, но увы, не отвлекалась настолько, чтобы хоть на секунду заткнуться, повторяла одни и те же обвинения по кругу.

— Да зачем мне вас травить? — не выдержала я, хотя помолчать, пока она не уйдёт, было бы решением получше. — Чем?

Она прищурилась, рот растянулся в противной сладкой улыбке, словно она только что поймала меня на краже.

— Ты мне мясо порченное продала? Продала! Ещё и вон как забрать-то уговаривала, аж цену вполовину сбросила, — она зыркнула на мясника, проверила его реакцию. Поверил ли?

— Конечно, так уговаривала, что чуть лавку не разорила, — огрызнулась я. Всё равно уже влипла с этой бабой по полной. Такая запросто ославит на весь Хюрбен, если её вовремя не заткнуть.

— Ах ты ж подлая девка…, — разразилась баба порцией незаслуженных проклятий.

Я развернулась к прилавку. Хозяин осматривал козлёнка с таким видом, словно не существовало в мире ничего важнее этого занятия и ничто не могло отвлечь от него. Я начала подозревать, что он просто заснул на тушкой, даже глаза закрыть не потрудился.

Мясо и правда было порченым, но совсем не так, как я ожидала. По одному боку козлёнка тянулись драные раны от крупных когтей, на рёбрах не хватало клочка шерсти с кожей, сюда пришёлся укус.

— Посмотрите, какая погань! — оживилась баба, едва заметила, что тушку перевернули. — Кто его грыз, а? Кто слюни туда ядовитые пускал, а? Чай не зарублен ваш козёл, а загрызен. Отравить хотите? Бешенством заразить? Со свету сжить?

Бешенством заражать тебя уже поздновато, уныло подумала я. Вот поэтому мы чужое мясо и не берём. Признаваться в том, что я вообще не видела этой раны, было категорически нельзя. В другой ситуации я бы разоралась, что они подрали его после того, как купили, и пусть доказывают, что это не так. Но утром я действительно не проверила тушки снизу.

— Не собиралась я вас травить! — театрально приложила руки к груди и попыталась натянуть на лицо очень обиженное выражение. — Какие же это слюни? Кто его грыз? Никто его не грыз! Вилами задели случайно! Вот и пришлось зарубить, чтоб не мучился! Вон, в полосках земля видна, с зубьев попала. Вы б помыли и радовались, что так дёшево взяли, а не придумывали.

Последнее предложение я сказала зря. Баба шумно набрала в грудь воздух и приготовилась давать отпор, но тут хозяин прокашлялся, махнул на нас рукой и молча ушёл в дом. Видимо, понадеялся, что обвинения обойдут его стороной, пока она тратила их исключительно на меня. Без зрителей запал у неё резко поубавился, она подошла к тушке, прищурилась и брезгливо осмотрела её. Старательно делала вид, что минуту назад так и собиралась поступить, а вовсе не закатывать очередную драму.

— Всё равно не возьму.

Эх, не быть мне хозяйкой мясной лавки.