Лесная тропа

Жизнь в новом доме я начал с того, что с помощью двух рабочих, в умелости которых убедился еще во время строительства, распаковал и собрал позолоченную раму, а затем вставил в нее большую картину вместе с нарочно для этого пригнанным подрамником. Рама точно подошла по размеру. И, как всегда, когда мне случалось впервые увидеть свою работу вставленной в раму, картина и на этот раз показалась мне гораздо больше и как-то внушительнее, чем прежде. Полотно и в самом деле оказалось огромным, так что, пожелай я вывезти его из этого бревенчатого домика, мне пришлось бы разобрать раму и скатать холст в трубку, в противном же случае, бы вынести ящик с картиной в раме и на подрамнике, надо было бы разобрать стену. Та часть картины, которая уже была написана, показалась мне вполне сносной. И мне не терпелось скорее продолжить работу. Раму я не стал разбирать, а просто завернул ее в холстину и прислонил к стене, чтобы была под рукой на случай, если вновь понадобится.

Теперь я почти все время работал только над картиной, потому что большая часть этюдов с натуры уже была готова, и лишь изредка мне приходилось на несколько часов уходить из дому, чтобы сделать кое-какие наброски. Чаще я выходил из дому лишь для того, чтобы охватить взглядом весь открывающийся с вершины холма вид. Отдельные места я мог разглядеть из окон комнаты, выходивших в ту сторону, вид на которую я старался запечатлеть на полотне. Так дело и шло. Поскольку теперь мне приходилось большей частью работать в четырех стенах, я начал совершать прогулки. Хозяйка решительно не одобряла такого образа жизни, это было ясно видно; однако теперь она уже больше не заговаривала со мной об этом и лишь то и дело принималась рассказывать о разных событиях в Люпфинге, Киринге, Цансте или где-нибудь еще и о том, какие там бывают празднества и увеселения, или о том, какие красивые места там-то и там-то. Но самым-де великолепным будет празднование пятисотлетия Люпфинга, — счет ведется с того дня, когда был заложен первый камень церкви, что стоит и по сей день; а город был и прежде, да только потом разрушился. Праздник назначен на день святого Варфоломея, и каждый, кто отправится в Люпфинг, может убедиться собственными глазами, что приготовления уже идут полным ходом.

Я ежедневно совершал небольшие прогулки по окрестностям. Очень живописная тропинка сбегала с моего холма налево к лесу. В глубине его тропинку под прямым углом пересекала сухая песчаная просека; если дойти по ней направо, можно выйти на проселочную дорогу, которая, огибая болото, ведет на Люпфинг и Фирнберг. Это и была та самая дорога, по которой Родерер обычно возвращался домой после беседы под яблоней и возле которой произошла моя встреча с веселой компанией, намеревавшейся подглядеть из-за моего плеча, что я пишу.

Прогулки по просеке Доставляли мне много радости. Дорога была широкая и ровная, после самого продолжительного и бурного ливня тотчас просыхала, а темные сосны, строгими рядами обрамлявшие ее, распространяли вокруг тенистую прохладу и запах хвои. Я уж не говорю о пении птиц, которое, однако, тоже заслуживает упоминания, поскольку на болоте разве что иногда услышишь чибиса, а на холме у нас — только посвистывание дрозда. На этой просеке редко когда встретишь кого-нибудь, так как пользуются ею главным образом зимой для вывозки дров, а потому тут на каждом шагу видишь то травку, то красивый цветок, растущие прямо посреди дороги. Я уже много раз гулял тут и хорошо знал здешний лес. А потому и избирал для своих ежедневных прогулок большей частью именно эту дорогу. Выйдя из дома, я кратчайшим путем спускался к лесу, огибая болото слева, затем сворачивал направо, долго шел по просеке и наконец возвращался домой уже правым берегом болота. На это уходило два или два с половиной часа, в зависимости от скорости шага. Такую потерю времени я мог себе позволить.

Однажды, гуляя в одиннадцать часов утра по просеке, я увидел женщину, направлявшуюся в мою сторону. Это была Сусанна. Я продолжал идти своим путем как ни в чем не бывало, но, подойдя поближе, взглянул на нее и обомлел: передо мной и впрямь была принцесса. Нежный и благородный овал лица, лучистые карие глаза, строгий рисунок рта, поступь легкая и свободная. Я приподнял шляпу в знак приветствия, она, прямо глядя мне в глаза, слегка наклонила голову, и мы разошлись. Дойдя до проселочной дороги, я увидел ее коляску, стоявшую в ожидании на обочине. В упряжке были те же гнедые, которые умчали ее в тот раз, когда она у меня из-за спины смотрела на мой эскиз. А желтый нанковый граф, видимо, и был граф Штернберг.

Вечером я не сказал господину Родереру, что утром видел его дочь. Он тоже ни словом не обмолвился об этой встрече.

Вскоре я опять увидел ее на той же дороге, а потом еще и еще.

Теперь я ходил гулять только сюда. Я стал встречать ее очень часто, а потом и ежедневно.