Лесная ведунья

Я прижалась щекой к его груди, слыша размеренное биение сердца водяного и не зная, что делать то теперь? Заповедные леса уничтожали, давно уже, один за другим, так что на нашей стороне моря их вот почитай и не осталось уже почти, но то не казалось бедой — все течет, все меняется. Опять же вот мы с лешим постепенно приходим к выводу, что коли действовать по правилам, тем правилам, коим учили меня и его, то ни к чему хорошему не приведет это. А потому не было у меня точного ответа, кто леса-то Заповедные косит один за другим. Да и как косит-то? Понять сложно. Лес всегда лесом остается, даже если хозяйку свою потерял, сразу то и не видать. Лес как один организм, как пес — бросят его, он не сразу гибнет-то, отощает, заболеет быть может, но проживет еще сколько получится, а может и даже лучше жить будет, хозяева то разные бывают. От того грустно, что исчезают леса Заповедные, но окромя грусти ничего-то и не было, лес то остается, только обычным становится.

А тут такое.

— Водя, это выходит кто-то, и мы даже догадываемся кто, мог намеренно леса Заповедные уничтожать?

— Выходит… что так, — сипло произнес водяной.

Молвил он с трудом, и понять его можно — тяжкий груз ведать, что за вину твою иным платить пришлось.

— Не вини себя, — сказала, что должна была сказать.

А легче от моих слов ни мне, ни Воде.

От водяного отступила, но он за руку удержал — я и не против, к самому обрыву ведь отступила. Постояла, на кручи водные поглядела. Река и лес, два друга рядом. Река лес поит, лес реку кормит — им завсегда рядом идти сподручнее, даже если нет в них магии. А уж если есть — сила наша в единении. Речная нечисть она в основном в болотах живет да заводях, а им без леса никак, беззащитные без леса они. И в то же время — нечисть речная и есть армия водяного. Не рыбы, не лягушки, а нечисть магическая. Так и выходит, что силе речной без Леса Заповедного никак.

— Что делать будем, Водя? — спросила, все так же на волны глядя.

— Знать не знаю, Веся, — ответил водяной, и только руку мою крепче сжал.

— А узнать надобно, — ох как хорошо понимала я это.

Водяной меня потянул прочь от края обрыва, я отошла, руку свою отняла, да осталась стоять, глядя вдаль. Там, по ту сторону широкой реки, лес стоял обычный, древний, старый, не нужный никому. От того несло от него гнилью и затхлостью, водилась в нем нежить давно разум утратившая, покрывались мхом деревья старые, погибал подлесок, без шанса к небу подняться, виднелись ходоки — некогда людьми были, теперь нелюди.

— Ты на тот лес не смотри, Веся! — потребовал водяной.

Да как же не смотреть-то?

— Водя, делать что-то надобно, — я повернулась, в глаза его взглянула. — Коли мой лес последний, долго ли продержится? Я у тебя о враге спросила, так у тебя он один — кто он мы уже ведаем. А у меня врагов поболее будет! И ведьмы мне не помощники отныне — я клич по всем ведающим кинула, суд будет над Изяславой да над Славастеной, страшный суд, Водя, и заслужили они, вина на них обеих, а исход один — ведьмы слабее станут! Все ведьмы! Так что мне отныне рассчитывать только на себя приходится. А у меня, Водя, враги нынче опасные — архимаг последний королевский Ингеборг, принц-ведьмак Анарион, да маг, что некогда своей желал назвать — сын Ингеборга и Славастены Тиромир. А окромя прямых врагов, выходит есть и куда более опасный враг — Заратарн эльн Тарг. Справлюсь ли? Мне не ведомо! Что если не смогу? Что тогда будет?

Водя молчал. Он реки хозяин, я леса хозяйка — мы вместе, но и порознь тоже, слишком разные стихии у нас.

— Весь, а что бы сделала лесная ведунья? — тихо спросил водяной.

Пожав плечами, ответила:

— О лесе бы своем заботилась, о его сохранности пеклась, и за границу опушки не глядела бы. Для истинной хозяйки леса забота одна — ее лес. И только.

— Хороший план, — заметил Водя.

Да только я несогласная была.

— Это плохой план, Водя, — проговорила уверенно. — Это очень плохой план. Во всех иных лесах лесные ведуньи были истинные, правильные, и поступали они «правильно», да только к чему привело это, ответь мне?

Ответа не требовалось, ответ мы оба знали.

— Тяжелые времена наступили, — я снова на старый лес глянула, — сегодня-завтра занята буду, маг у меня, с ним заботы неотложные, а к третьему дню мост мне нужен будет. Туда.

Водяной руки на груди сложил, неуступчиво, посмотрел на меня и спросил:

— Сама пойдешь?

— Пойду! — сказала решительно.

— Глупость говоришь, Веся, — нахмурился Водя.

— От тебя, Водя, мост требуется, в остальном сама разберусь, не маленькая! — заявила гордо.

И развернулась, уйти собираясь, да и замерла — в пяти шагах от нас охранябушка стоял. Глаза синие, злые, челюсти сжаты, на скулах желваки дергаются нервно, да и сам маг будто в ярости.

— Охранябушка, каким ветром тебя нелегкая занесла? — спросила изумленно.

Архимаг хотел было что-то сказать, да не стал. От меня отвернулся, на лес посмотрел, произнес глухо:

— Чаща твоя исчезла поспешно, клюка сама в избушку вернулась. Думал, случилось что-то, да вижу ты не в опасности.