Лесное море

Ломая над этим голову, он вдруг вспомнил о Рысеке — от Алсуфьева он знал, что Рысек находится в горах Тайпинлина. А будущий форт «Домни» как раз на полдороге к Тайпинлинскому хребту. Имело смысл идти дальше и отыскать Рысека. Виктор знал, что ему можно довериться. Притом Рысек — кладовщик. Пусть украдет или купит. Ведь сам же он когда-то писал в школьном альбоме: «Кто землякам в тяжкой неволе без помощи гибнуть позволит, тот просто свинья, гниль и дерьмо и лучшего слова не стоит».

Так вот и забрел он, Виктор, в эту Борисовку. А здесь новое затруднение; Тао. Впрочем, рассуждал он про себя, может, никаких затруднений и не будет. Тао — девушка смелая, спортсменка. А крестьянский труд и тяжкие переживания, вероятно, только закалили ее. Им остается всего один день пути, это она, конечно, выдержит. В Тайпинлинских горах, подальше от разработок, они поставят себе шалаш, отдохнут. Постараются отыскать Рысека. Удастся или нет — во всяком случае, по возвращении в пещеру их будет уже четверо. В хозяйстве каждая пара рук пригодится, да и Ашихэ, наверно, обрадуется Тао, которую знает с детства. Обдумав все как следует, Виктор ждал уже спокойно, он даже был доволен. Странствовать в одиночестве ему давно надоело, вынужденное молчание тяготило. Совсем иное — ходить вдвоем! И веселее и выгоднее. Есть с кем словом перемолвиться. И к тому же Тао во многом будет ему помогать — например готовить еду, караулить…

Он уже издали увидел ее на пригорке. «Отлично ходит, ноги у нее крепкие, выдержит».

Следом за ней вбежали на пригорок еще какие-то двое людей и помчались к речке.

Виктор на всякий случай расстегнул кобуру и достал маузер.

— Волчок, ко мне!

Он притаился за деревом.

Подбежала Тао с небольшим мешком на спине, запыхавшаяся и сияющая.

— Ну, вот и я! Но не одна. Посмотри, кто со мной!

Виктор уже издали их узнал: фигурка повыше в развевающемся рыжем пальто — это Лиза, а черная, маленькая, напоминающая грача, — Коропка! Черт возьми, две женщины и старый учитель!

— Тао, как ты могла!..

— Пойми — мы вместе бежали из Харбина, значит, и отсюда должны уйти вместе.

Те двое подошли к ним. Лиза, со слезами целуя Виктора, могла только повторять: «Витусь, Витусь». А Коропка, став на цыпочки, трижды чмокнул его по-отцовски и, хотя голос у него дрожал, сказал спокойно, как подобает мужчине:

— Ну, здорово! Я так и знал.

— Учитель все время уверял, что ты жив, — весело вставила Тао.

— Всегда, вопреки всему! Чутье мне подсказывало. А теперь, когда мы опять вместе, о-го-го! Веди!

— Куда? — хотелось Виктору крикнуть. — Через тайгу, через болота и кручи, чтобы вы не сегодня-завтра свалились?

Но это были славные и дорогие ему люди, соотечественники, и к тому же он не хотел оказаться той «свиньей», о которой писал Рысек.

— Может статься, что за вами снарядят погоню? — спросил он у Тао.

— Да. Тихон не простит.

— А видел кто-нибудь, как вы уходили?

— Нет. Все в церкви.

— И долго там пробудут?

— Служба кончится часа через два, не раньше.

— Ну, тогда бежим, пока не поздно.

Они помчались через мостик, потом полями, мимо огородов и садов. В лесу уже не бежали, но шли быстро, стараясь поспевать за Виктором.

— Куда ведет эта тропинка?

— К озеру, к тому месту, где в него впадает Кривуша.

— А там кто-нибудь живет?

— Никто. Я в тех местах пас в лесу скотину, — пояснил Коропка. — Там стоит только шалаш Тихона, он иногда ходит туда рыбу ловить.

— Значит, и лодка есть?

— Есть. Только без весел. Но я знаю, где он их хранит.

Они больше часа шли лесом, не переводя дыхания, и были уже без сил, а Виктор все ускорял шаг, пока впереди не заблестело озеро.

Сели в лодку. Коропка принес из камышей весла, и Виктор повел лодку напрямик через озеро к Тайпинлину. Дороги он не знал, но правил на северо-запад.

— Теперь эта штука пригодится, — объявил Коропка, расстегивая свое серое осеннее пальто.

Он достал сверток, привешенный на подтяжках под пиджаком. В свертке оказался шерстяной клетчатый шарф и завернутый в промасленные тряпки наган.

— Вез его с собой из Харбина. Ты же знаешь, Витек, оружие — моя страсть.

— А вам уже приходилось из него стрелять? — спросил Виктор, работая веслами.

— Нет, случая не было. Правда, в квартире я целился то в гвоздь, то в картины, такие упражнения способствуют умственной работе. Очень хороший револьвер.

— А вам вообще доводилось стрелять из какого-нибудь оружия?

— Вообще-то… Ну, да это дело нехитрое: нажать в подходящий момент.

— Вот именно — все дело в этом моменте… Лучше вы отдайте свой наган Тао.

— Но почему же, Витек?

— Да, пожалуйста, отдайте. Разряди его, Тао. Так. Теперь прицелься в меня. В правый глаз.

Тао, сидя на корме, прицелилась. Виктор следил за ее рукой — не дрожит ли? — и за мушкой, наведенной прямо на его глаз.

— Хорошо. Теперь протри дуло и барабан, а то с него масло так и капает. Шомпол возьми в моем ружье.

Разоруженный учитель насупился. «Отняли у мальчика игрушку», — подумал Виктор. Нет, тут, видно, скрывалось что-то большее — слишком уж Коропка был огорчен. Разбитая мечта? Унижение в присутствии женщин?