Лесное море

— Зовет. Пошли.

Лезть в темную чащу за раненым кабаном, не выждав, пока он потеряет много крови и ослабеет, было бы полнейшим безумием, если бы не зов Волчка. Запах здорового зверя отличается от запаха того, который близок к смерти, хотя и не истекает кровью. Волчок это отлично знал и не стал бы гоняться за легко раненым кабаном. Видно, он почуял запах смерти.

Запыхавшиеся, исцарапанные, Виктор и Тао выбрались наконец из ужасно колючего, но, к счастью, небольшого ельника и пошли кедровым лесом, где было просторнее и светлее. Тао, не слыша больше лая Волчка, забеспокоилась: не ошибся ли он? Или, может, отстал от кабана?

— Ты Волчка не знаешь. Он всегда травит зверя молча. Настоящий таежный пес. Лает редко и отрывисто и если уж подал голос, то это сигнал тревоги: значит, просит, чтобы я спасался или чтобы ему помог.

Они подождали еще. Теперь лай послышался совсем с другой стороны и уже ближе.

Они двинулись туда. Шли довольно долго по буграм, то вверх, то вниз в зеленой пене хвои, словно ныряли в бурных волнах лесного моря.

— Готов! — сказал наконец Виктор, вслушавшись в отголоски, доносившиеся все время из одного и того же места неподалеку.

Кабан, должно быть, свалился где-то впереди, на почти безлесном склоне. Упал, не имея больше сил подниматься в гору, и Виктор на бегу скоро увидел, как он барахтается под выступом скалы. Из рыжей путаницы папоротников торчали черные копыта, и запыхавшийся Волчок стоял над зверем, а язык его метался, как пламя.

Виктор обернулся, жестом подзывая Тао, и пошел вперед, уже уверенный в победе. Но тут Волчок с воем взвился в воздух и затем пулей проскочил между ног хозяина, а на тело кабана молнией обрушилось что-то сверху. Из папоротников высунулся пятнистый хвост, кабан взвизгнул. Раздался громкий хруст.

Звуки эти дрожью отозвались в спине Виктора, ноги его словно вросли в землю. Он схватился за маузер, но кобура была смята. Дергал, тянул — не открывалась. А из зарослей уже выглядывала плоская кошачья голова с мягкими ушами и желтыми сверкающими глазищами. Конец. Не убежишь и драться нечем безоружному. Даже ножа нет. Впрочем. На ирбиса с ножом не пойдёшь.

Виктор вздрогнул: пальцы Тао сзади впились ему в плечи. «Не дури! — хотелось ему крикнуть. — Давай ружье».

Он протянул за спину руку с растопыренными пальцами, нащупал ружье, взял его от Тао. Теперь, если оно заряжено, можно выпалить ирбису прямо между глаз. Но заряжено ли? Тао шепнула: «Засорилось», и у Виктора от ужаса кровь застыла в жилах. Оба дула двустволки по мушку были забиты землей. Выстрелишь — разорвет дула.

Что делать? Колотить прикладом по голове пантеры? Тогда, может, Тао удастся спастись.

— Уходи! — с трудом выговорил он. — Но тихонько, тихонько.

Однако Тао не уходила, стояла за ним, хотя ирбис уже поднялся из-за кабана, дымчато-серый в черных крапинах, красивый и страшный, страшнее тигра, проворный, как всякая пантера. Он вытянул шею, готовясь к прыжку. Расстояние между ними было двадцать с лишним шагов. Ирбис оскалил зубы, и они услышали первое раскатистое рычание.

— Прочь! — гаркнул Виктор. — К чертовой матери!

Это подействовало, как свист бича. Зверь отскочил. Быть может, он никогда ранее не слышал человеческого голоса? И Виктор заорал во всю мочь:

— Вот я тебя!

Левой рукой он обнял Тао, а правой держал ружье за ствол, как дубину, и медленно сделал шаг назад. Один, другой…

Ирбис нерешительно кружил около кабана — здесь было мясо, а там предстояла борьба с людьми.

А Виктор и Тао уже отходили и били в него залпами громких криков — первых попавшихся, бессмысленных слов. Все годилось — только бы выкрики были оглушительные и короткие, как взрывы.

Когда деревья заслонили отступавших, Виктор и Тао пошли быстрее, а там и побежали. И Виктор все еще одной рукой обнимал Тао, как тогда, когда они готовились погибнуть вместе.

Наконец остановились, не зная, где находятся. Во всяком случае, от ирбиса ушли далеко. Бледная, растерянная Тао тяжело дышала. Виктор поцеловал ее в дрожащие и холодные губы.

— Ну, все. Ничего нам больше не грозит, можно и отдышаться.

— Все это из-за меня. Прости! Я споткнулась, и дула зарылись в землю.

— Пустяки, с каждым может случиться. Сейчас я их прочищу.

Из тайника в прикладе, где он всегда хранил «неприкосновенный запас» — три патрона, Виктор вынул ершик, шомпол и принялся за очистку.

— Другая на твоем месте упала бы в обморок или стала вопить. А ты… — у него чуть не вырвалось «как Ашихэ», но он вовремя прикусил язык. — Ты молодчина. С тобой, Кабарга, в самых трудных переделках не пропадешь.

На этот раз Тао не протестовала против ненавистного ей со вчерашнего дня прозвища. Сегодня оно в устах Виктора звучало лаской и величайшим одобрением.

— Ты мечтала об опасных приключениях — и видишь, мечта твоя сбылась.

— Но я представляла себе это совсем иначе. Пусть бы он сейчас сунулся, этот барс, — уж я бы на нем отыгралась.

— Что же, можем его убить. Хочешь?

Одно мгновение Тао колебалась, потом сказала решительно:

— Да. Но первой стреляю я.