Лесное море

В первый раз Багорный так обращался к Швыркину — назвал его по имени-отчеству, как принято между русскими.

— Послушай, у вас мало шансов уцелеть. Но коли такая возможность будет, ты ею воспользуйся, не глупи! Если только захватим форт, я тебе гарантирую полную реабилитацию и возвращение на родину.

Иван ответил кислой усмешкой.

— Амнистия? — сказал он беззлобно, с трогательной грустью обреченного. — Она пришлась бы нам весьма кстати, полковник, в лагере и еще здесь, в Маньчжурии. А сейчас. Дай пол-литра спирта и спиши Швыркина в расход.

Ночь выдалась подходящая, полутемная. Луна, правда, взошла, но светила тускло, заслоненная тучами. Ее уже почти круглый диск напоминал, что наступает пора «дождя на посевы». И что русская женщина ждет. На вид смирившаяся, покорная похотливым желаниям врагов, она еще ждет полнолуния.

— Наши с Багорным уже, наверно, сейчас подходят к форту, — сказала Ашихэ.

Никто не отозвался. Виктор разматывал в потемках запутавшиеся веревки, а трое остальных сидели на корточках, как три хомяка на страже.

Из темной пропасти под ними эхо донесло едва слышное курлыканье журавлей. Оно летело над тайгой и подхватывалось то тут, то там, подобно крику «Слушай-ай!» стражи на башнях… Было уже за полночь.

— Конечно, сегодня уже не отзовутся. Попробуем завтра, как уговорились — до полуночи.

Было холодно и голо вокруг. Ни лечь, ни приготовить еду нельзя, даже напиться негде — воды поблизости не было. Хорошо знакомой, протоптанной Ашихэ тропкой они стали сходить вниз, в тайгу, чтобы остаток ночи провести у костра над рекой, где раньше стояла фанза Третьего Ю.

Уже слышен был шум водопада, когда Виктор сказал трем мужчинам, чтобы они заночевали здесь, а для Ашихэ у него есть на примете теплый уголок.

— Недалеко отсюда, на токовище, так что перед рассветом можно будет и тетеревов добыть.

Он солгал, что это недалеко, — хотел отделаться от товарищей и остаться наедине с Ашихэ. Тетеревиный ток — зелено-бурая лента мшар, окружавшая овраг, — находился в нескольких ли от водопада и того места, где стояла прежде Фанза над порогами. Ашихэ там не раз бывала, но всякий раз далеко обходила это место. И надо было знать его так, как Виктор, и иметь глаза барса, чтобы добраться туда в темноте. Виктор шел уверенно — сначала высоким берегом реки, блестевшей внизу, потом, отдаляясь от нее, все вперед и вперед в густом предрассветном мраке.

— А знаешь, этот ток отец мой открыл, И каждую весну приходил сюда.

— Знаю. И там ты убил своего первого тетерева.

— Да. Мне тогда было четырнадцать лет.

Они уже входили в чащу.

— Постой! — Виктор бросился с Волчком в одну сторону, в другую, ища звериную тропу. Наконец окликнул Ашихэ и повел ее за собой, раздвигая ветви, чтобы не задевали ее.

— Устала?

— Немножко. Отвыкла, видно. И грудь болит.

— Сейчас уложу тебя. Уже недалеко. Но ты смотри, шагай за мной по пятам.

Вышли наконец на открытое место. Под ногами чавкало болото. Иногда они проваливались в него по щиколотку. Ночь редела, за два-три шага уже все было видно. И вот над их головами раздалось негромкое кряхтенье, и тень птицы, как лист по ветру, пролетела на фоне посветлевшего неба.

— Скорее, вальдшнепы!

Они пошли быстрее. Их стегали кусты, в одежду впивались колючки, но почва под ногами становилась уже тверже. Где-то поблизости раздался сверху громкий шелест.

— Пойдем, пойдем, уже слетаются!

Ашихэ побежала за Виктором. Неожиданно впереди выросла какая-то темная бесформенная масса — не то холмик, не то стог. Виктор исчез во мраке и через минуту, как из-под земли, послышался его тихий голос:

— Давай руку. Это здесь…

Они уселись на краю какой-то ямы между деревьев. Здесь стоял звериный запах. Под ногами сухо шелестело.

— Можно прилечь?

— А понаблюдать не хочешь? Сейчас начнется. Такое зрелище стоит посмотреть.

Однако пока ничего не было видно. Небо на востоке уже светилось перламутром. Время от времени где-то наверху шумели крылья. А то вдруг справа или слева от ямы, в которой сидели Виктор и Ашихэ, раздавался шорох. Но и он скоро затих. Только вода плескалась о камни — совсем как у них в гроте. И там, где недавно маячила темная масса, уже можно было различить склон обрыва… Где-то очень близко раздалось шипение — казалось, большая змея подняла голову, бросила в разгоравшееся утро свое грозное «ш-ш-ш» и сердито умолкла.

— А может, они и не будут сегодня играть, — усомнилась Ашихэ.

Но Виктор закрыл ей рот ладонью:

— Тс-с, они как раз сейчас проверяют, не опасно ли…

Опять шипение… Еще и еще… Со всех сторон. В этих звуках и впрямь слышалось что-то вроде змеиной злости, но вместе с тем они походили на воркованье. Они раздавались все чаще и отчетливее, в них был страстный призыв, и наконец все слились в захлебывающееся бормотанье и полетели по мшарам нарастающими торжественными фанфарами.

Под легким ветром колыхались белесые волны тумана, низко стелясь над землей. Повеяло мятой и гарью. Завеса тумана стала подниматься, постепенно открывая серый еще пейзаж: ровную местность, слегка понижавшуюся к оврагу, березки, а кое-где низенькие кусты и прыгавших среди них птиц.