Лесной бродяга. Т. 2

В то время как Диас удалялся, другой всадник, невидимый для наших друзей, тоже направлялся вдоль одного из рукавов реки в мексиканский лагерь: то был Бараха. Последний, под свежим впечатлением низких страстей, заставивших его пожертвовать своим товарищем и решиться на страшное дело, с неудовлетворенным чувством все более и более разгоравшейся в нем алчности к наживе, решился наконец разделить с товарищами добычу и теперь скакал во весь опор за подкреплением, отнюдь не ожидая, что в лагере его встретят огнем и мечом.

Солнце уже поднялось высоко и освещало в долине только Кучильо, с жадностью склонившегося над своей золотой жатвой, и трех охотников, державших совет между собою о судьбе Кучильо. Узнав мнение канадца, Фабиан захотел выслушать и Хосе. Тот высказался еще решительнее.

– Дон Фабиан, вы поклялись вашей приемной матери на ее смертном одре покарать убийцу Маркоса Арельяно. Сдержать клятву – ваш священный долг. Убийца в ваших руках – действуйте! – Заметив смятение в глазах молодого человека, испанец решительно добавил: – Если вам претит это дело, я готов сам взяться за него.

Хосе подошел к живой изгороди, скрывавшей их от бандита, и раздвинул ветви кустарника.

– Сеньор Кучильо, – крикнул он, – на пару слов!

Но бандит, до безумия ослепленный видом искрившегося под лучами солнца золота, ничего не слышал. Его скрюченные пальцы рыли песок с рвением голодного шакала, вырывающего труп.

Только когда его окликнули в третий раз, он повернул голову и, обратив к Хосе разгоряченное работой лицо с блуждающими глазами, поспешно закрыл инстинктивным движением почти бессознательного недоверия одним концом серапе набранную им груду золота.

– Сеньор Кучильо, – продолжал испанец с едким сарказмом, которого бандит, впрочем, не заметил. – Я вот услышал полчаса назад от вас одно чрезвычайно мудрое высказывание. Оно меня поразило глубиной мысли и дало самое лестное представление о вас и вашем характере.

– А-а… – пробормотал Кучильо, – вот и этому тоже понадобились мои услуги! Эти люди начинают становиться нескромными… Впрочем, они хорошо платят, надо отдать им должное! – добавил он, утирая лоб, с которого градом катился пот. – Мудрое изречение! – проговорил он уже вслух, небрежно отбрасывая в сторону горсть золотоносного песка, который всюду, кроме только этой долины, составил бы счастье любого искателя золота. – Какое? Я часто говорю несравненно более мудрые вещи и почти не замечаю их. У меня вообще философский склад ума!

– Я вам напомню. Вы сказали: «И что такое, в самом деле, жизнь человеческая! От каких пустяков зависит она! Ведь пятнадцать лет назад я остался жив лишь благодаря тому, что не нашлось поблизости какого-нибудь дерева!» Так вы высказались, сеньор?

– Весьма возможно! – отозвался Кучильо рассеянно. – Я действительно долго предпочитал кусты, но теперь давно уже успел примириться даже с высокими большими деревьями. Да, собственно говоря, почему вы спрашиваете меня об этом? – с нетерпением спросил он.

– Да так, из любопытства, – небрежно уронил Хосе, – а скажите, как это вы так быстро нашли Золотую долину, когда мы искали, искали ее?!

– Дело случая! – хладнокровно отвечал бандит с наглой улыбкой. – А может быть, – с лицемерным смирением прибавил он, – и само Провидение указало мне ее: ведь, нужно вам признаться, я думаю пожертвовать все это золото на богоугодные дела!

– Благое дело! – глубокомысленно произнес Хосе, но не мог удержаться от улыбки, тут же замеченной бандитом.

– Во всяком случае, – снова начал он, – каким бы образом я ни отыскал долину, все золото теперь мое: я честно заработал его убийством, а, нужно заметить, я не убиваю даром. Впрочем, – продолжал он, видимо, обдумывая что-то, – я не эгоист и готов поделиться с вами своим счастьем. Знаете что? Здесь есть в одном месте громаднейшая глыба золота, ей цены нет! Я дарю ее вам!

– Спасибо! – добродушно отвечал Хосе. – А где находится это сокровище?

– Там, вверху! – проговорил Кучильо, указывая на вершину пирамиды.

– Там, на вершине, возле пихт над обрывом? Ах, сеньор Кучильо, укажите, где точно следует искать?

Бандит не очень-то хотел расставаться со своим грузом, но, решив поскорее отделаться от «беспокойного человека», как он мысленно называл Хосе, поплелся на вершину холма. Хосе направился за ним, показав знаком Фабиану и Розбуа, чтобы они по приглашению бывшего солдата взбирались следом.

– Никто не уйдет от своей судьбы, – говорил Хосе догнавшему его Фабиану, – смотрите, этот бездельник глазом не моргнет! Как бы то ни было, но помните, что вы клялись отомстить за смерть вашего приемного отца! Еще тут не расчувствуйтесь!

– Не беспокойся! – твердо проговорил Фабиан, нерешимость которого теперь совсем исчезла. – Пусть и с ним поступят так, как он поступал с другими!

И трое неумолимых людей появились на вершине пирамиды, где Кучильо их уже поджидал.

При виде строгих и суровых лиц тех, кого он имел столько оснований опасаться, в душе Кучильо снова зароились прежние опасения. Тем не менее он старался сохранить свой апломб и не падать духом раньше времени.