Лесной кавалер

Весь день разведчики не спускали глаз с передового отряда саскеханноков. Пео докладывал, что индейцы утомлены и страдают от нехватки продовольствия. Долгий переход от Потомака измотал их и уничтожил все запасы; дичь же почти не попадалась.

Бэкон терпеливо выжидал, его люди рассредоточились небольшими группками на поросших лесом холмах к северу от острова.

Россеши прислал вестового с сообщением, что окканичи позволят саскеханнокам начать переправу, а потом нападут на них. Бэкон кивнул в знак согласия и с обезоруживающим простодушием улыбнулся индейцу. Но он не верил в атаку окканичей. Если англичане начнут первыми, то индейцы, возможно, и присоединятся к ним. Если же нет…

На рассвете следующего дня Ланс отправился на короткую рекогносцировку вместе с Бэконом. Тропа вдоль реки на четыре сотни ярдов была заполнена саскеханнокам и: они шли открыто. как бы демонстрируя свое полное презрение к опасности.

Ланс насчитал двести воинов и женщин.

— Это тот самый отряд, что терроризировал границу? — с удивлением спросил Бэкон.

— Да, сэр, — ответил Ланс. — Даже горстка индейцев может нанести страшный ущерб. Смотрите!

За толстыми стволами деревьев показался отряд детей под присмотром пожилых скво.

У острова, едва ли в сорока ярдах от места предполагаемой переправы саскеханноков, стоял маленький флот окканичей.

— Первыми повезут детей, — предсказал Ланс. — Смотрите! Как мы и подозревали. Россеши предал!

Ни одного крика, предупреждающего об опасности, не раздалось над рекой, ни одна стрела не пролетела над водой… Каноэ окканичей бесшумно скользнули навстречу саскеханнокам. Первыми в них сели женщины и дети.

— Пришел наш час, — сказал Бэкон и подал условный сигнал.

От края леса отделился и молча пошел вперед сужающимся полукругом первый отряд добровольцев. Беспрекословно подчиняясь своим командирам и стараясь как можно меньше шуметь, люди шли сквозь коричневую болотную траву с мушкетами наготове.

Индейцы побросали каноэ и двинулись навстречу солдатам. Раздались воинственные крики.

Из леса показался второй отряд Бэкона, за ним третий… Индейцы дрогнули. И тут заговорили виргинские мушкеты.

Шквал пуль обрушился на берег. Ланс увидел Блума, вождя саскеханноков, стоящего по колени в воде и пытающегося собрать и образумить разбегающихся в панике воинов. Его пронзительный фальцет перекрывал общий крик, но никто, казалось, не слышал. От пуль вокруг него кипела вода… Первая линия Бэкона вышла не берег.

Бородатый пограничник снял с пояса топорик и скользнул в воду. Блум, занятый лишь наведением порядка в рядах своих воинов, не заметил приближающегося врага. Внезапность нападения не испугала старого вождя, и он воинственными криками пытался подбодрить своих более молодых собратьев. Пограничник остановился в пятнадцати футах от него и метнул топорик. Гигант рухнул в воду, словно дерево, поваленное могучим порывом ветра. Его тело, подхваченное течением, медленно кружась, поплыло вниз по реке.

Много, очень много трупов унесла река в тот день…

Мушкетные залпы косили саскеханноков, пока почти весь отряд не был уничтожен. Оставшиеся в живых пытались спастись, кто вплавь, кто прячась в зарослях камыша. Но уйти удалось лишь единицам. Такова была месть за фиаско в Потомаке, плата за сотни опустошенных плантаций; таким было возмездие краснокожим варварам, принесшим в колонию смерть и страх.

Бэкон приказал прекратить огонь.

Командиры отрядов остановили своих солдат, рвавшихся догнать немногочисленных беглецов.

Вдруг в рядах ополченцев раздался крик ужаса, и Ланс резко повернул голову: каноэ окканичей под шумок достигли острова, и тут воины Россеши вспомнили о своих союзнических обязательствах, начав безжалостно истреблять женщин и детей саскеханноков.

Вода вокруг каноэ окрасилась кровью…

Той ночью, несмотря на скудный рацион, виргинцы устроили пир. Вокруг огромных костров пели песни. Вина в лагере не было, но все опьянели от победы. Кампания закончилась полным триумфом.

Бэкон произнес краткую речь, поблагодарив всех за службу и посоветовав не отходить далеко от лагеря, поскольку в лесу могли остаться саскеханноки.

Теперь, когда долгожданное сражение было позади, Ланс чувствовал внутри какую-то опустошенность. Все оказалось слишком просто. Гордые, высокомерные, непобедимые саскеханноки метались, как загнанные овцы, думая лишь о бегстве. Бой превратился в резню, в хладнокровный расстрел…

Он встал и, подойдя к краю леса, взглянул на Окканичи-Айленд. Там тоже пылали костры. Гранитные скалы за рекой отражали эхо победных песен и предсмертные крики пленных саскеханноков.

К Лансу подошел Джозеф Ингрем.

— Надо бы разобраться с этими предателями, — мрачно заметил он.

— С нашими союзниками? — саркастически переспросил Ланс.

— Завтра вы увидите наших союзничков во всей красе. У них Тэм Макферлэйн.

— Что?

— Сегодня днем он проскочил выше по реке, там где форт. В пылу битвы его никто и не заметил… — Ингрем сплюнул. — У губернатора на этом треклятом острове тысяча шкурок. Неудивительно, что Тэм явился туда лично.