Лесной князь

Катюша с графом Воронцовым открыли бал, ибо Михаил Илларионович был самым именитым придворным на этом празднике из всех приглашенных. Катюша весь полонез пыталась не сбиться с такта, и выполнять нужные движения. Ее нервное болезненное состояние, а более неприятный пронзительный взор графа не давали ей расслабиться ни на минуту. Она старалась не смотреть на Воронцова и постоянно опускала взор. Где то в середине танца Михаил Илларионович вдруг произнес:

– Надеюсь, что Вы уже утешились после того печального события?

Катюша тут же бросила на графа отчаянный печальный взор, и тихо пролепетала в ответ:

– Я пытаюсь смириться с этим…

– Конечно, Вы должны смириться, милая девочка, – заметил граф наставительно. И вновь пробежался восхищенным взором по ладной притягательной фигурке девушки. Катя, наряженная в простое темно-коричневое парчовое платье, была невозможно бледна и невероятно прелестна. Простой покрой платья, без украшений, подчеркивал ее исключительную красоту стройного тела и Михаил Илларионович то и дело ловил себя на том, что его взор невольно то и дело опускался на высокое декольте девушки. И Воронцов с упоением воображал как, наверное, прелестна ее юная полноватая грудь без одежды. Волосы девушки без парика были собраны в простую высокую прическу с длинными локонами на спине, придавая ее лицу невероятную нежность и юность. – Вы еще так молоды, – повторил он слова Нелидовой. – Я думаю Вам надобно выйти поскорее замуж, и Ваша печаль забудется.

– Вы думаете? – спросила Катюша, подняв на него глаза.

– Непременно, – кивнул важно канцлер и его взор прямо прилип к губкам девушки. Катя, заметив этот пристальный немного непристойный взор Михаила Илларионовича, тут же отвела взор и Воронцов продолжал. – Вам надобно будет заботиться о муже, о его спокойствии, благополучии и удовольствии. А затем возможно и о будущих детях. И вот увидите, все Ваше беспокойство и печали уйдут в прошлое.

Последняя фраза до крайности не понравилась Кате, ибо она ощутила, что это просто кощунственно думать теперь о замужестве, когда даже еще месяц не прошел со смерти Ивана. Нет, она была не так бесчувственна, чтобы так быстро вырвать воспоминания о любимом из своего сердца. Катюша более ничего не ответила, и граф тоже замолчал, так и не спуская напряженного взора с девушки.

Михаил Илларионович ощущал, что уже неистово влюблен в эту юную темноволосую прелестницу с яркими пленительными глазами. Его сердце твердило ему, что Катюша Пашкова как никто другой сможет скрасить его существование теперь.

Когда танец закончился, граф отвел девушку обратно к тетушке, и важно поклонившись, отошел к мужчинам, стоящим у камина. Едва женщины остались одни Нелидова взволновано на ухо девушке прошептала:

– Сам граф Михаил Илларионович пригласил тебя. Вот честь то! Он ведь никогда не танцует!

Катюша на это замечание безразлично пожала плечами и попросилась отойти к диванам, расположенным по контуру залы. Дарья Гавриловна проводила ее, и Катюша, оставшись одна, с облегчением вздохнула. Однако ее одиночество длилось недолго, ибо спустя некоторое время ее безразличный печальный взгляд девушки остановился на молодом мужчине, который следовал в ее сторону. Узнав, Илью Дмитриевича Катя напряглась. Ведь его не было, когда она вошла в зал. Но теперь она вновь видела этого невозможного человека, которого прогоняла уже столько раз. Едва Катя об этом подумала, как Левашов уже приблизился к ней.

– Вы сегодня просто ослепительны Екатерина Васильевна! – воскликнул молодой человек и, поклонившись, хотел поцеловать ручку Кати, но девушка не дала ему руки, и лишь тихо сквозь зубы прошептала:

– Вы что же преследуете меня Илья Дмитриевич?

Настроение Кати вконец испортилось и она начала нервно теребить небольшой черный бантик, который украшал лиф ее платья. Левашов невольно проследил за ее рукой и его глаза слишком настойчиво впились в декольте девушки, из которого виднелись высокие упругие полушария. Заметив его нагловатый взгляд, Катя резко опустила руку и, расправив большой веер, начала им обмахиваться, тем самым прикрыв грудь от его алчного взгляда. Она недовольно посмотрела на мужчину, стоящего перед ней. На Левашове был зеленый бархатный камзол и штаны того же цвета. Белый высокий парик на его голове, показался Кате уродливым.