Лесной мудрец

И он продолжал учиться сам. Как ребёнок делает первые робкие шаги, так и художник медленно, тщательно подбирал слова, менял их местами, но с каждым разом ему становилось всё проще и проще, и в какой-то момент Вячеслав поймал себя на мысли, что стихи пишутся легко и без надрыва, словно он просто переносит на бумагу мысли, неуловимо витающие где-то рядом, а слова сами выстраиваются в ровные строчки.

– Наверное, именно это поэты называют вдохновением, – улыбался мужчина и снова брался за карандаш.

Елена уехала через несколько недель, не оставив ни своего адреса, ни телефона, сколько мастер об этом не просил. Он так и не написал её портрет, но теперь ему это уже было не нужно – художник научился удивительно тонко чувствовать природу – ни один полутон и ни один звук не ускользали от него. И если раньше его признавали лучшим, потому что он мог передать своё впечатление, то сейчас ему не было равных, потому что он научился передавать сущность. Вячеслав видел мир совсем по-другому и замечал то, на что раньше не обратил бы внимания. Он понял, что за величественным постоянством и могуществом природы скрывается неуловимая изменчивость, и что именно в этом заключается её таинственное очарование…..

Художник не скучал по Елене и не грустил по ней, но ему до боли не хватало этой девушки. Впервые за всю свою жизнь от испытывал настолько сложное чувство – не любви и даже не влюблённости, а безмерного восхищения, обожания и глубокой привязанности. С каждым днём он находил в нём все новые грани – как алмаз, оно переливалось множеством оттенков, и было для Вячеслава столь же драгоценным. Он наслаждался этим чувством и ненавидел его: оно не подчинялось никаким правилам и иногда безо всякой видимой причины бросало его, как корабль в шторм, от ощущения безграничного счастья к невыносимым душевным переживаниям. И всё равно художник мысленно благодарил за него судьбу, продолжая упорно работать.

– Что за картину ты пишешь? – спросил его однажды Эдуард, заглянув на чашку чая.

– Не скажу.

– Дай взглянуть?

– Полработы не показывают. Закончу – посмотришь.

– С чего вдруг такая скрытность? – удивлялся его знакомый.

– Считай, что очередная причуда творческого человека, – улыбался художник.

На самом деле ему просто хотелось, чтобы первой эту картину увидела Елена. В своём новом чувстве он нашёл невероятно сильный источник вдохновения, и работал, словно растворившись в нём, потеряв счёт времени. В такие моменты ему казалось, что он гораздо ближе к ней, чем тогда, когда они проводили вместе все дни. Он бережно хранил это ощущение и не мог допустить, чтобы кто-то увидел хоть часть его творения и тем самым разрушил этот трепетно возводимый мир мечтаний. Даже если все замки в нём были воздушными.

Примерно через месяц работа подходила к концу. Однажды утром мастер, как обычно, стоял с чашкой крепкого горячего кофе перед мольбертом. Он внимательно смотрел на картину, раздумывая, что ещё можно улучшить и вносил последние штрихи, как вдруг раздался стук в дверь. Художник не любил, когда его отвлекали от размышлений, но всё-таки поспешил открыть: где-то в глубине души он надеялся увидеть на пороге самого желанного своего гостя.

– Вам посылка, – протянул свёрток почтальон.

– Но я не жду посылок, – немного разочарованно сказал он.

– Значит, это сюрприз, – улыбнулся тот. – Поставьте свою подпись, пожалуйста.

Вячеслав торопливо расписался в документах, поблагодарил мужчину и вернулся в мастерскую. На свёртке не было указано ни обратного адреса, ни имени отправителя.

– Интересно, – подумал он. – Мне уже лет 15 никто ничего не присылал.

Мастер осторожно развернул бумагу – в посылке была небольшая картина. «Странная мысль – присылать рисунки художнику», – подумал он сначала. Но при первом же взгляде на неё его сердце заколотилось: так нежно и ярко передать всю загадочность восхода солнца мог только один человек. И хотя на картине не стояло подписи, даже не было названия, он скорее по наитию, чем по логике, понял и то, и другое. Вячеслав машинально перевернул картину, и внезапно его охватила щемящая радость и какая-то сладостная грусть – с обратной стороны холста таким знакомым почерком были написаны стихи:

Давай достанем летом акварель

И холст раскрасим яркими цветами.

За вольными, просторными лугами

Пусть зеленеет изумрудом ель.

Давай с тобой напишем тот пейзаж,

В котором хочется вдвоём уединиться,

Пусть он нам может только лишь присниться,

Пускай. Зато он будет только наш.

Талантливый художник, много лет

Ты пишешь нежные, красивые картины.

Они все разные, но все в одном едины –

Соавтор в них всегда найдёт ответ.

Мой первый штрих так робко-неумел,