Лесные сказки

Разговор со Старой Сосной настолько растревожил котёнка, что пересечение границы тени её ветвей, к которому он так стремился, прошло незаметно и буднично. Будто бы не впервые… Из задумчивости его вывел скандал семьи ласточек, случившийся прямо над головой. Родители увещевали дитятко. Было не совсем понятно, они уговаривали его что-то сделать, то ли, напротив, чего-то не совершать. С высоты, на высоких тонах да ещё свысока несмышлёныш перечил стройному, почти на треть меньше его, отцу. По-блатному, через клюв. Мать не выдержала, сорвалась, и накинулась на несмышлёныша. Надавала пощёчин. Тот раскрыл рот почти до желудка, захлебнулся рыданием. И родители его, в два клюва – а ну как пичкать мягкими мошками и сочными мушками. А птенцу только того и надо. Оказывается, родители уговаривали его попробовать кузнечика, но тот показался слишком жестким…

Котёнок подмигнул хитрой птице и пошёл дальше.

– Я бы так не стал делать. Что мама дала бы, то и съел. Ой! Сказала же Старая Сосна: «не сравнивай себя ни с кем». Я начинаю понимать, отчего. Будешь казаться себе лучше, чем есть, или хуже. Перестанешь быть собой… Мда… Погулял, называется… – пробубнил себе под нос котёнок и развернулся в сторону дома. С некоторых пор лукошко углубления меж корней Старой Сосны, обитое замшей мха, стало его домом. Туда-то котёнок и направился.

– Что-то ты рано!– окликнуло его Облако.

– Потом.– отозвался котёнок, обернулся вокруг себя трижды и улёгся, прикрыв глаза кончиком хвоста.

– Спит? – встревоженно спросило Облако у Сосны.

– Думает. – ответила та.

На следующее утро котёнок дал себе слово потратить день на то, чтобы научиться радоваться жизни. Просто так, без оглядки. Он шёл по тропинке, вдыхал сладкий медовый, ещё нежаркий лесной воздух. По небу летали чьи-то мамы. Мамы-облака и мамы-птицы.

Котёнку вдруг очень захотелось перестать быть котёнком, а, как раньше летать с мамой за ручку и разглядывать дома, как спички, кусты леса и заводные мошки маленьких собак. Он едва не зарыдал, как вдруг, прямо посреди тропинки наткнулся на пчелу. С первого же взгляда было понятно, что пчела надорвалась и упала. Обычно пчёлки хватают свои ярко-жёлтые авоськи и торопятся домой, кормить-поить детвору и чистить-проветривать улей. А эта пчела не рассчитала своих сил, нагрузилась больше обычного. По две, по три сетки с провизией зажала в каждой руке , и опрокинулась навзничь после первых секунд полёта.

– Эй, пчела! Помочь? – спросил котёнок.

– У-у-у…

– Да не гуди. Давай переверну тебя.– котёнок аккуратно поддел чересчур хозяйственную родственницу муравьёв и ос коготком и немного приподнял её над землёй. Пчела попыталась взлететь, взмахнула крылышками пару раз и вновь рухнула на землю, демонстрируя бархатную жилетку всему свету, который, казалось, смеялся над ней.

– У-у-у… – обиженно гудела пчела.– Смеют смеяться…

– Я не смеюсь! Давай стряхну немного пыльцы. Не жадничай.

– У-у-у… – сокрушалась пчела и отталкивала его.

– Да не ёрзай ты, пораню!– Котёнок ронял жёлтые мясистые комочки, и когда бОльшая часть пыльцы смешалась с песком под ногами, пчела смогла, наконец, оторваться от земли. Она летела и громко возмущалась, что даром пропали и силы, и время, и продукты.

Пока котёнок возился с жадной пчёлкой, солнце взобралось уже почти на самую макушку дня. В животе голодного леса пробурчал волчий вой, а котёнок понял, что очень хочет пить и пошёл в сторону небольшого пруда, который он приметил со времён, напоминание о которых вызывали у него желание поплакать.

– Так… Он должен быть где-то здесь. – котёнок свернул с тропинки, вышел прямо на берег и наклонился к воде. Не успел сделать и пары глотков, как ласточка, шлёпнув его по затылку, спланировала на полузатопленное бревнышко посреди пруда. Расставив ноги на ширине плеч, как во время утренней зарядки, начала слегка помахивать крыльями. Вверх-вниз, вверх– вниз. Бревно стало раскачиваться, опускаться под воду всё глубже и глубже, пока вовсе не скрылось в её глубине. Вместе с птицей на борту! Через мгновение бревно выскочило на поверхность для вдоха и купальщица защебетала восторженно. После, озорно и кокетливо отряхнулась, и тут же взмыла ввысь. Пара гребков по волнам небес, и её крылья вновь сухи до скрипа и блестящи до изнеможения глазам. Птица делает резкий поворот и возвращается к водным процедурам. Жарко. И думать лень, и летать лень тоже.

Но не всем. Пара воробьёв скачет с места на место на финский манер и клюёт тимофеевку. Тот, что постарше выбрал колосок, сломленный дождём. Подобрался к нему аккуратно и стал насыщаться. Степенно и неторопливо. А молоденький спланировал на середину самого высокого стебля, скатился по нему вниз, припечатал гусеничку колоска одной ножкой, другую пристроил на камешек и так браво, по-гусарски начал пировать. А после и вовсе разошёлся: подхватывая с земли вылезших на поверхность дождевых червяков, лупил их о пересохшую каменную почву и глотал. Целиком.

Котёнок наблюдал за этим безобразием и удивлялся: