Лесные тайны

По дороге Василий Кириллович негромко рассказал сыну про Алешу. Упомянул про хилую одежонку, про мать, воспитывавшую детей на скудный заработок уборщицы, и строго подытожил:

— Отца его, как Петю, убили!

Словно чувствуя себя виноватым, Сергей сказал отцу:

— Дела ворочаем большие, а вот про таких Алеш забываем, — и осуждающе заключил: — Нехорошо это! Ничем не может быть оправдано! Спасибо, отец, за науку.

Василий Кириллович остановился и подозвал Алешу:

— Нельзя ли тебе, Леша, остаться? Нужен ты мне будешь в лесу. Директор вот напишет матери записку, чтоб не тревожилась. А завтра с ним поедешь.

От неожиданной радости Алеша не знал, как ответить. Моргал пушистыми ресницами и молча улыбался.

— Ну вот, стало быть, и так, — решил Василий Кириллович. — Вот, стало быть, Леночке помощник в живой уголок нашелся.

Этот вечер в жарком доме лесника, как и весь день, навсегда запомнился и детворе и взрослым.

Григорий Ефимович с шофером и детьми отказались от Фросиного ужина.

— Помилуйте, столько хлопот Василию Кирилловичу причинили, да еще кормить такую ораву! — прижимая ладони к сердцу, неловко топчась на месте и страшно конфузясь, отказывался за всех Григорий Ефимович.

— Спасибо, мы не хотим. У нас есть, — вежливо, тоненько проговорила девочка и спряталась за спину подружки.

Фрося ахала, всплескивала руками, стаскивала с ребят шапки, а Василий Кириллович прогудел:

— Коли уж наварила — нечего отказываться, раздевайтесь!

Но ребятишки, предводительствуемые учителем, упорствовали. Из трудного положения неожиданно вывела всех Ирина.

— Вы напрасно, друзья, отказываетесь, — сказала она. — На обед из директорского фонда специально для экскурсий юннатов отпущены средства. Правда, Сережа?

Сергей удивленно посмотрел на нее, но подтвердил:

— Ну, конечно, правда! Мы заранее купили и привезли сюда продукты.

Тогда, свалив в кучу на пол одежду, детвора плотно уселась вокруг стола, и два чугуна мгновенно были опорожнены. Двумя партиями, по очереди, из кружек пили вкусное, закрасневшееся молоко.

8

Если бы несколько лет тому назад старому лесовщику, Василию Кирилловичу Борунову, сказали, что он станет вожаком, другом детворы, а его дом в лесу с русской печью и широкими вдоль стен лавками превратится в место шумных сборищ, он принял бы эти разговоры за шутку. Ведь больше всего в жизни он ценил тишину и покой. А случилось именно так. Дед Василий стал кумиром ребят, а бабушка Ефросинья — самой желанной бабушкой на свете.

Приезжали дети, лесник ходил с ними в лес. И незаметно ребята, их интересы и увлечения занимали все больше и больше места в жизни стариков. Повседневные хлопоты, которые раньше были самыми важными в их жизни, постепенно вытеснялись заботами о ребятах, о деле, из-за которого они приезжали в лес.

Отпуск древесины, наблюдение за разработкой делянок, обход участка — все это хотя и по-прежнему добросовестно выполнялось Василием Кирилловичем, но уже не было главным для него.

Очень скоро ребята научились безошибочно разбираться во всех следах. Они уже легко различали лапы беляка от русака, собаки от волка, лисицы от куницы, ласки от белки, тетерева от глухаря, сороки от вороны.

Ребята знали, в каком квартале какая водится дичь, и смело без дедушки отправлялись к своим зверушкам и птицам. Леночка с девочками пополнили живой уголок дятлом, кротом, воробьями, чечетками, снегирями и двумя белыми куропатками.

Григорий Ефимович стал записывать в толстой клеенчатой тетради передвижения зверей и пернатых, проживающих в обходе Борунова, а ребята заносили в дневник юннатов свои наблюдения и интересные случаи. Алеша с приятелем-одноклассником, тепло укутавшись в тулуп, однажды всю морозную, лунную ночь пролежали в стогу, наблюдая кормежку зайцев.

Иногда вечерами Василий Кириллович читал вслух Ефросинье Дмитриевне записи ребят.

— Экие дотошные, — не без гордости замечала она.

— Большое ты дело делаешь, Кириллыч, — серьезно сказал ему однажды Аркадий Георгиевич, наблюдая, как девочки приучали белую куропатку клевать зерна с протянутой ладони.

— Пустяки, — отмахивался Василий Кириллович. — Экое дело — ребятам лес показываю.

По-другому к занятиям отца с ребятами относился Сергей. Он не восторгался его работой, не надоедал поучительными рассуждениями о воспитании молодежи, но живо интересовался тем, как ребята проводят время в лесу. Он был в курсе всех их намерений и всегда, чем мог, помогал.

Василий Кириллович понимал, что если бы не Сергей, ему с ребятами никогда бы не удалось построить вольеры для пойманных в лесу зверей, расширить живой уголок, приделать к стенам стволы деревьев с ветвями, прорубить широкое, светлое окно, устлать земляной пол дерном. Знали про это и ребята.

А Ефросинья Дмитриевна откровенно одобрила:

— Правильно, Сереженька! Пока можешь — помогай. А уж коли не в твоей власти будет — на нет и суда нет!

Как-то исподволь возникла мысль превратить живой уголок в биостанцию, и Сергей энергично взялся за ее организацию. О ней теперь горячо рассуждали при всех встречах.