Вкусны также свежие желуди дубов, мелкие черные, остро пахнущие ягоды можжевельника. Заботливая «старка» везде проведет неопытную молодежь, покажет, где, что и как нужно есть.
При тревожном крике матери тетеревята врассыпную кидаются в траву, глухарята вспархивают на деревья.
Сороки, вороны норовят утащить зазевавшегося цыпленка. Лисица, волк чутьем ищут по росистой траве, где бродил выводок, и пытаются, незаметно подобравшись, схватить лакомую добычу.
Опытная «старка» все эти опасности знает. Едва жар солнца начнет подсушивать прозрачные капли на траве и кустах, раздается призывное клохтанье «старки», и весь выводок трудно летит в трущобу, в глушь, где к нему, не зашумев, никому не подобраться.
Цыплята все лето похожи оперением на мать: такие же рыже-серо-пестрые. Кто из них петушок, кто курочка, отличить нельзя. Когда начнут вянуть травы, зазолотится кое-где лист на липах и ночи станут темнеть, на спинах, на зобах у некоторых цыплят среди рыже-бурых вырастают черные перья. Вот они, петухи! Одноцветные останутся в скромном наряде — это тетерки. У тетеревят-петухов, чернеющих с каждым днем, хвосты к осени развесятся белоснежными снизу косицами; их, черных тетеревей, зовут косачами или чернышами. Шея молодого петуха-глухаря становится темно-зеленой, блестящей, точно медь, лапы покрываются мохнатыми перьями, хвост распускается, как у индюка. Нет, это уже не цыплята, это взрослые тетерева, глухари.
Рябчата покрыты густым желтым пухом — сверху пестрым, с буро-серыми пятнами, снизу одноцветными, посветлее. Они бегают бойко, едва выклюнувшись из яиц, и «старка», рябуха с белым пятном на горле, ведет пискливую, суетливую стайку на берег речки, ручья, проточной канавы. Зачем? Воды рябчики, кажется, не пьют, но… любят слушать ее журчанье.
Мать учит цыплят клевать ягоды, побеги и семена трав, нежные иглы молодой хвои. Шумно, с треском вспархивает выводок рябков; они не поднимаются к вершинам деревьев, не летят далеко, а врассыпную бросаются прятаться по средним сучьям, прижимаясь к ним плотно-плотно.
Серая куропатка устраивает свое гнездо в поле среди густой травы; иногда в озими — ямка, опушенная перышками из собственной грудки. Яиц в этой ямке бывает до восемнадцати, так что удивительно, как небольшая птица может их покрыть. Они светло-оливкового цвета, почти без пятен и при выходе птенца на свет не лопаются на куски, а распадаются вдоль на две половинки: цыпленок куропатки не проклевывается, а выскакивает из развалившегося, точно разрезанного пополам, яйца. Он в красновато-буром пуху, крошечный, с круглым задком и уже с перышками в крыльях.
Что делает самец куропатки около гнезда? Никто не видал, чтобы он высиживал или кормил своих детей, но он их скликает на заре особенным, тонким свистом, когда бойкие цыплята разбредутся среди стеблей. Весь выводок шумной стайкой летит на место дневной кормежки. Там они трепыхаются в пыли, бегают, копаются, разгребая лапками, совсем как домашние. Если поймать весь выводок, то заодно с молодыми легко приручаются и старики.
У перепелки, самой маленькой курочки, — серо-пуховые птенцы величиной с орех, не грецкий, а с обыкновенный каленый орех. Они бойки, скоро начинают порхать, но долго не клюют сами, а мать кормит их из клюва насекомыми, зернами, молодой травой. Хлопот ей много, маленькой курочке: надо же насытить до пятнадцати голодных цыплят. Умеющие уже летать молодые перепелки любят бегать, перекликаясь, по полю, но в случае опасности отлеживаются упорно. Выводок перепелов рассыпается по полю кто куда, и каждый перепелиный дурачок в одиночку таится в чистой глади, воображая, что спрятался от страшной тени.
Все кулики живут и выводятся в болотах, а один — вальдшнеп — в открытых местах появляется лишь ненадолго, иногда на несколько часов, живет же в лесу.
Гнездо вальдшнеп устраивает в лесной глуши, но по-куличьи; оно на земле, но всегда прикрыто сухими веточками; оно в ямке, устланной сухой травой и мелкими перьями; яйца по величине птицы крупны, они побольше голубиных, а вальдшнеп меньше голубя.