Лесные твари

Нет, не так. Что-то было не так. Что-то говорило Демиду, что Шагаров – не просто человек с параномальными способностями, не просто ловкий мошенник и проходимец. Что-то было в нем нечеловеческое. Не звериное даже, и не демоническое, а вообще необъяснимое. Демид еще не встречался с таким.

Попробуй, не забойся такого…

Да, вот еще что, самое главное: Кикимора был как-то связан с культом Короля Крыс. Да не как-то, а непосредственно! Не верил Демид, что можно было просто так нацепить паучью маску, напялить плащ и придти на это сатанинское сборище. Нужно было продать если не душу, то хотя бы часть души, чтобы тебя пропустили туда. И Демид сдуру уже сделал это.

Он надел кольцо. Позволил золотому магическому артефакту скользнуть на свой палец. И тем позволил кому-то запустить лапу себе в душу.

Потому что кольцо представляло собой наручник. Конечно, оно было маленьким, с виду совершенно безобидным и даже красивым. Но снять его не удавалось. Кольцо словно пустило корни в пальце. Демид чувствовал, как тонкие золотые нити-щупальца распространяются по всем его сосудам, стремясь добраться до сердца. До души.

Такие вот "строгие" наручники, почище всяких ментовских. Потому что кто-то мог в любой момент отдать приказ, дернуть за невидимые цепочки, и все, кто был прикован этими цепочками друг к другу, должны были затанцевать, как марионетки.

Что за блажь? Почему Демид решил, что обязательно должен быть этот кто-то? Разве недостаточно одного короля? Короля Крыс?

Нет. Карх, каким бы он ни был могущественным в своей нечеловеческой силе и жестокости, не подходил на роль главного игрока. Не дотягивал волколак, мозгов у него было маловато. Он был создан для роли исполнителя, и исполнял свою роль – роль убийцы. Роль кумира, роль страшной потусторонней силы. И роль бессмертного.

Кто же был главным в этой игре? Может быть, тот, кто знал все обо всех, опережал всех во всем, и играючи справлялся с любой проблемой? Тот, кто большую часть времени предпочитал находиться в тени и только сейчас, когда забрезжил финал, вышел на сцену? Тот, кто тоже носил золотое кольцо c треугольным знаком паука и был на сатанинском сборище своим человеком?

Кикимора.

Шагаров создавал впечатление единственного, кто получал истинное удовольствие от участия в этой истории. Да, он опекал Демида, он называл Демида братишкой, он вытягивал его из безнадежных ситуаций. А почему бы и нет? Если он был главным игроком, передвигающим пешки на шахматной доске, то должен был заботиться о том, чтобы никакая из действующих фигур-марионеток не выбыла из игры раньше времени. Игра продолжалась и запутывалась все больше, хотя давно уже должна была закончиться. Карха убили аж два раза, а он ожил. Демида посадили в тюрьму и почти зарезали, а он выжил и даже убежал. Милиция почти схватила его за задницу – но вот он находится на свободе, хотя и изрядно измочаленный.

На свободе?

На хате у Кикиморы.

У главного игрока в гостях?

Все эти аргументы были притянуты за уши. Но задуматься стоило.

Демид не любил заниматься анализом окружающего его мира. Обычно он жил и действовал по обстоятельствам. Он подгребал, мчась по бурному течению через бурлящиеся пороги, и подгребал, как правило, удачно. Но сейчас он просто не знал, куда плыть.

Стоило задуматься.

***

Дверь хлопнула в прихожей и квартира, доселе тихая, сразу заполнилась разговорами и смехом. Два голоса – звонкий и тонкий Леки, и сиплый скрежет Кикиморы. Вот еще друзья нашлись, скорешились. Шляются вечно где-то целыми днями. А Демида на улицу не пускают. Сидит он тут, как медведь в берлоге, лапу сосет и в телевизор таращится.

Это все Кикимора – заявил, что после той злополучной ночи ментов в городе – на каждом углу. И все ищут Демида Коробова. Специально, наверное, Кикимора все это напридумывал – чтобы Леку от Демида отрезать, последней связи с миром его лишить. Да и удобнее так: охмурять ее без Демида, лапшу ей на уши вешать. А Кикимора это умеет. Он много чего умеет.

Плохо все это.

Ну да ладно. Отсиделся Демид, оклемался маленько. Отъелся хоть. А то сбросил со всеми этими приключениями килограммов сто. За шваброй прятаться можно.

– Привет, милый! – Лека влетела в комнату, бросилась к Демиду, обняла. Улыбается, светится прямо вся. Давно ее Демид такой не видел.

Демид кивнул молча головой – привет, мол. Отстранился недовольно.

– Ты чего? – Лека попыталась заглянуть ему в глаза, но глаза Демида были задернуты непроницаемыми шторками. – Дем, ты чего какой сердитый? Ну что ты обижаешься? Тебе вправду выходить пока нельзя. Знаешь, что там творится? Про тебя опять в газетах написали. Федя сказал…

– Какой Федя?

– Ну, Кикимора…

– Не Федя он. Кикимора и есть. Плевать мне на то, что Кикимора сказал. Я без Кикиморы всю жизнь жил. И сейчас проживу. Мы уходим, Лека.

– Нет!!! – Лека взволновалась, раскраснелась вся. – Ты ничего не понимаешь! Нельзя нам уходить. Нам очень повезло, что мы попали сюда. Федор знает, что делать! Он сказал, что все сделает…

– И что же он сказал? – ядовито поинтересовался Демид.

– Он? – Лека замялась. – Ну, он это… Я ему верю. Он все делает для нас.