Лесные Вехи

Иван снова у тел. Малец в надежных руках и лапах: Ярв с порога кинулся опекать сиротинушку – сам когда-то был маленьким, брошенным, беспомощным, а у Йеги уже была подготовлена широкая корзина с теплым укрывалом, восстанавливающее зелье и смесь молока с яйцом для малыша. Немного восстановится, потом найдут ему кормящую мамку.

Родителей и остальных щенков было решено похоронить. Но рыть мерзлую землю, даже с Кладенцом не хотелось. Да и не для того он. Йега в котле показала старую брошенную барсучью нору в пригорке недалеко от места трагедии. Иван расширил вход, так чтобы можно было положить тела и только потом вернулся за погибшими.

Тело волка уложил первым, затем тело волчицы и между ними разложил волчат. Семейство барсуков, видимо было обширным – места хватило для всех. Свод норы Иван обрушил тем коротким заклинанием силы, которым когда-то его приложила ведунья. Вход дополнительно привалил камнями. Вот и готово последнее пристанище для бедолаг.

Всё это отняло много сил и душевных, и физических. Поэтому Иван просто ввалился ступу и настроился на Йегу, но та была занята поиском кормилицы для малыша и не могла оторваться на управление ступой. Ведун переключился на кота, но вместо ощущения пути увидел спящего волчонка и почувствовал кошачье: «Урррс… Урррс…». Усатый нянь не собирался отвлекаться от подопечного, пришлось править самому.

*****

Большой черный моет, как та, которая пахла молоком, только язык шершавый. Яркая больше не приходила, а кушать уже хочется. Он повернул голову и уткнулся носом в черный мех. Нет, тут молоком и не пахнет. И, только собрался затребовать еду, как раздался грохот. От страха малыш поглубже зарылся в густой мех и кот тут же прикрыл его огромной лапой, ещё и положил сверху голову, закрывая щенка от посторонних глаз.

– Ладно уж тебе, нянька мохнатая. Давай-ка сюда! Посмотрю, кого там Макошь нам подкинула.

Большие руки бесцеремонно подняли, покрутили в воздухе, подняли уши, брыли и зачем-то хвост.

– Мужик!

– Урс! – отозвался кот.

– Пусть будет Урс…

Малыш в руках жалобно пискнул.

– Йега, он есть опять хочет. Нашла кормилицу?

– Покорми пока сам, молоко в плошке, рожок рядом. А после, как заснет, отнесём его в берлогу. Тут у медведицы недалече берлога. Двое народилось, но хиленький умер почти сразу. Так что молока на нашего подкидыша хватит.

– На медвежьем значит выкормится – дело! Будет мне сподручнее с большим зверем. Расти Урс! Крепни! Мы с тобой ещё полмира обойдём.

Но Урс уже не слушал никого. Лениво допивая остатки молока, он погружался в свой щенячий сон. И снилось ему голубое небо, мягкие белые пушистые облака и качающиеся верхушки деревьев, убегающих вдаль под сильными лапами. А теплое солнце пригревало и гладило спину нежно намурлыкивая: «Уррррс… Уррррс…»

Демид.

Вечер вступал в свои права, расправляя длинные тени на земле и скрадывая от невнимательного взгляда все лесные секреты. В такую сумеречную пору не каждый заметит меж деревьев сухонькую фигурку в коричневых штанах и зеленом кафтане. Не слышно ступая даже на самые сухие ветки, Алесий начинает свой ежевечерний обход. Надо всё проверить перед тем как весь лес затихнет перед зарей.

Барсуки начали свою обычную возню, филин громко заухал в ветвях, приветствуя старого знакомого, в дальних кустах мышкует лисица. Всё, как всегда.

Странный мяукающий звук привлек внимание лешего. У рыси котята давно подросли и не мяукают. А больше никто из лесных похожих звуков не издавал. Неужели люди опять бросили кота в лесу? Порой оставляют больных бедолаг. Не понимают, что гуманнее разом порешить животное, нежели оставлять на муки…

Какой бы ни был зверь – лесной или домашний, леший не мог пройти мимо страдальца. Ничуть не мешкая, он кинулся на поляну, с которой доносился странный звук. Так и есть – посреди поляны, на небольшом пне стоит короб, из которого и доносятся эти жалобные мяукающие звуки. Бессовестные люди! Леший подошёл ко пню. Заглянул в короб… И тут же отпрянул назад.

Чего только люди не оставляют в лесу! Но это… Это на вряд ли… Где Йега? Почему не увидела? Почему мать не привела?

Из короба на лешего с любопытством смотрел заплаканный младенец. Малыш н немного успокоился, увидев необычное, но с виду мирное существо. Он внимательно рассматривал Алесия, то и дело взмахивая своими маленькими ручонками, освободившимися от сковывающих тряпиц. Вечера были уже прохладными, и кожа малыша уже побледнела. Он начинал мерзнуть.

«Йега?!» – леший посмотрел на быстро темнеющее небо – «Йега?! Ярв?!» – когда же они откликнутся?

Алесий растерянно укутал в тряпицы ручки начинающего капризничать малыша, взял короб в руки, и, так и не зная, что дальше делать замер посреди поляны.

«Алесий?!» – мысленный призыв вывел лешего из раздумий – «Что?»

Он молча открыл короб.

«Ах, чтоб меня! То-то она так бежала…»

Тут леший понял, что мать не по своей воле оставила малыша. Заплутала, поди, вот Йега и вывела по обыкновению на детский плач, как и остальных баб. А та бежала, потому что думала, что бежит к своему дитю…