Лесными тропами к истоку

Интересная сложилась судьба у друзей. После школы Андрей уехал работать на Балаковский комбинат искусственных волокон, Борис уехал к тетке в Белоруссию и там работал на кроватном заводе. Но жизнь там не сложилась, и по приглашению Андрея, друг переехал в Балаково и стал тоже работать на комбинате. Жили в общежитии, питались в столовых, иногда что-то готовили себе на общей кухне.

Друзья вели здоровый образ жизни, занимались спортом, готовились к службе в армии. И это время пришло: Бориса призвали в военно-морской флот.

Ребята – одногодки, от зависти что – ли, посмеивались: «У Борьки-то медкомиссия определила, что яйца у него квадратные, такие по палубе кататься не будут».

Андрей проводил друга на флот, а самого его забрали только через полгода во внутренние войска.

Но самое интересное в том, что у Соколова в год призыва срок службы сократили до двух годов, а в морфлоте так и осталась – три года.

Соколов, отслужив, вернулся в родной поселок Береговое, а Борис со службы вернулся только через полгода в звании мичмана. Боря потом шутил, что Андрей его проводил на службу и встретил со службы.

После дембеля, отдохнув некоторое время дома, они решили поступать учиться. Борис поступил в технический институт, а Андрей, у которого еще в армии обнаружили красивый тенор, в республиканское Музыкальное училище.

После окончания учебы каждый стал работать по полученной специальности. Андрея направили артистом хора в Театр оперы и балета, а Борис уехал по направлению на Урал производить военную технику.

.. За столом было весело. Дядя Коля на два голоса под гармонь с Марьей Григорьевной пели про удалого Хасбулата и его бедную саклю, а за окном им подпевал не лишенный слуха, пес Август.

Лицо старичка раскраснелось от горячего общения, ведь Андрей и Борис ему, как родные. Он сам уже не может похвастаться силой и прежней ловкостью. Но жизнь его многому научила, наделила опытом. Отложив гармонь, он, значительно подняв палец, глядя молодым в глаза, поучал: «Вы – сынки мои, вам жить еще долго-долго, но жисть она не безопасна, поэтому:

Бойся того, кто над тобою;
Не надейся на то, что перед тобою;
Не уйдешь от того, кто за тобою;
Не минуешь и того, что под тобою.

Во!..

Все, сынки, от Бога. Есть три разряда людей; одни обрели Бога и служат ему. Люди эти разумны и счастливы. Другие не нашли и не ищут Его, эти люди разумны, но несчастливы. Третьи не обрели, но ищут Его, эти люди разумны, но еще более не счастливы. Во!..»

Друзья пожимали старику руки:

– Спасибо, Николай Иванович, за пожелание высокой духовности и разума.

Вскоре духовный наставник, почувствовав усталость, прихватив гармонь, в сопровождении сынков, пошел к своей тачанке, где его поджидал пес Август.

Это только с клюшкой Николай Иванович казался подвыпившим, а сев за руль, без помех завел мотор, включил ближний свет и помчался к своей одинокой сакле.

Парни вошли в дом, снова сели за стол с закусками.

За окном шла стройная девушка. Она вдруг остановилась и присела на лавочку, возле которой только что провожали старика.

– Ого, какие тут у вас дрейфуют канонерские лодки, – подивился Борис. Это кто ж такая?

– Наша, поселковая, по прозвищу мадам Люси.

– А почему мадам?

– Глянешь на нее, сам поймешь.

– Замужем?..

– Был у нее парень, на острове Даманском китайцы убили, – отвечал Андрей.

– Нехорошая история получается.

– Нехорошая, – согласился Соколов.

– А как она на счет этого, – допытывался гость.

– Она передовой лесоруб в леспромхозе, все время с топором.

– Серьезная дама получается, – мотнул чубом Борька, – но матросы флота в любовных вопросах тельняшку не позорят, попробую – ка взять ее на абордаж.

Борька, разогретый винными парами, прямо в тельняшке и с сигаретой в зубах, выскочил на улицу, где возле дома Соколовых на скамеечке сидела девушка.

Она сняла кирзовый сапог и озабоченно вытряхивала из него попавшую хвою.

Гость, приоткрыв скрипучую калитку, решился заговорить:

– Пардон мадам! – ляпнул он, что первое пришло в голову.

– Чего-чего? – обернулась девушка.

– Я сказал – извините, мадам.

– За что извинять-то, и от кого вы узнали про «мадам»?

– Я хотел сказать: может ли мой крейсер бросить на вашей барже конец?

– Это я-то – баржа?.. – возмутилась Люся, – сам ты колесник речной, а не крейсер морской.

– О, простите, я хотел сказать – пришвартоваться к вам.

– Можешь отшвартовывать.

– Извините, а откуда вы знаете морскую терминологию? – вежливо спросил бывший моряк.

– Плавает тут у нас по реке разное…

– А я не речное… и не какой-нибудь, а

Обо мне все люди скажут,
Сердцем чист и не спесив,
Или я в масштабах ваших,
Недостаточно красив?

– пропел Борька.

– Красив, красив, – равнодушно отвечала Люся. Но она вдруг, преобразившись, внимательно посмотрела на морячка и улыбнулась, поразив его бездонной синевой глаз.