Лесными тропами к истоку

– Извините, документы дома, поедемьте, вам все равно ехать через поселок.

– Нет, Соколов, у нас разные дороги. Слушай сюда: во-первых, ты нарушил приказ президента о запрете посещения лесов, и конечно стрелять тоже запрещено, огонь может спровоцировать огромный пожар. Во-вторых, нахождение с оружием, без документов – это самое настоящее браконьерство. Здесь в протоколе описаны все твои грехи, расписывайся, да скажи «спасибо», что не увезли тебя в город в наручниках.

Андрей вернулся домой уничтоженным, сегодня судьба – злодейка посмеялась над ним всласть. Никого не хотелось видеть, ему бы поплакать, выплакать горе-обиду слезами, но мужчины не плачут, поэтому боль на сердце осталась очередным шрамом.

… На поселок опустился вечер, окраины погрузились во тьму, окна соседних домов засветились голубым светом телевизоров. Трудовой народ отдыхает, но Андрею сидеть дома невмоготу. Он вышел на улицу и сел на лавочку, прижавшись спиной к изгороди палисадника.

На улице пустынно, даже дворовые собаки, разомлевшие от дневной жары, свернувшись клубочком, спят.

Егерь, запрокинув голову на штакетину, глядел в небо, размышляя: «Вот оно небо, сколько миллиардов вздыхателей глядело на него по ночам, пытаясь что-то разглядеть, понять в том далеком море космоса. Эти точки звезд, что огромная книга для слепого, а для зрячего, для поэта, они – мир философии». Соколову пришли на память стихотворные строки:

В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чем?

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы…

Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь.

Андрей пытается воскресить в памяти былое: работу в театре, гастроли по стране, любовь, но всякий раз, думая о балерине Жанне, эти воспоминания приносят ему дополнительную боль.

Андрею часто видится Вероника Уральская, прилетающая к нему какой-то порхающей бабочкой, на крыльях которой, вместо рисунков – цветные кружочки таблеток.

Соколов уже несколько раз собирался пойти к Володе Архипову и попросить ее адрес, но всякий раз считал этот визит неудобным. Еще неизвестно, как бы на это отреагировала Вероника, а дни шли вперед, складываясь в недели, месяцы.

Андрей слушает песни молодежи, доносившиеся с берега озера, где, взметнув искры к небу, горит костер.

Егерь вспоминает: «И я когда – то был таким, как они, и так же беззаботно проводил вечера».

Вдруг по улице заскользил свет от фар автомобиля, он все приближался, и вот машина остановилась возле Соколова. Из открытой дверцы послышался знакомый голос.

– Андрюха, ты меня встречаешь?..

Этот голос сорвал Андрея с места.

– Борька, мать честная, это ты что ли?..

– Ты еще сомневаешься?

Друзья крепко обнялись.

Минутой позже Андрей разглядывал авто:

– Ух ты, ГАЗ -24! Борька, только не говори, что это не твоя!

– И не скажу… зарплата позволяет, вот накопил и купил.

– Ну, ты молодец, а что об этом молчал в прошлый приезд?

– Понимаешь, в прошлый приезд ее еще не было. А теперь купил, нужда – понимаешь?

– Что еще за нужда? – не унимался Соколов.

– Давай об этом чуть позднее, за столом, хорошо?..

– Хорошо, согласен, – кивнул головой Андрей.

Он помог другу выгрузить вещи, среди которых больше было подарков.

Приезд друга словно отрезвил Андрея, его печальное настроение сменила радость. Они сидят с другом плечом к плечу, пьют виноградное вино, вспоминая, напевают старинные песни. Как-то перешли на жизненные темы и, отвечая на вопрос Бориса, Андрей рассказал ему о своей незавидной житухе. А Борис успокаивал: «Обожди, время лечит раны, а правда она откроется. Вот вспомнишь мои слова!»

Пребывая в лирическом расположении духа, мужчины ощутили, что за накрытым столом не хватает милых дам, а поскольку поблизости была только одна мадам, друзья направились к дому Люси.

Но ссылаясь на поздний час, мадам Люси от предложения отказалась. Холостяки сочли ответ благоразумным, достойным статуса девушки.

Они, вернувшись на скамеечку, и не замечая ночной прохлады, продолжали общение. Борис, потушив сигарету, положа руку на плечо Андрею, рассказывал:

– Я о прошлой поездке матери поведал: о Люсе, о тете Наде и, знаешь, моя матушка заинтересована, чтобы я этих дам перевез к себе. Моей-то скучно одной, а с землячками им будет о чем поговорить, что вспомнить.

– Теперь понятно, для чего ты машину купил, – прозрел Андрей.

– Ты всегда был догадлив, мой друг. С Люсей, кажется, вопрос решен, а вот с матерью надо поработать.

– Боря, а ты пригласи Надежду Ивановну с гор на саночках – того…

– Хе-хе, скажешь тоже, – усмехается уральский жених.