Лестница Аида

Генерал задал еще пару вопросов, Жамновой и интеллигентно перепоручил заботу о ней, подскочившему Чепикову. Мужчины – остались одни.

– Что скажет флот? Первый вопрос генерала – как и ожидалось, достался моряку.

– Шесть "Шмелей" модернизированных и три "Слепня"[240]. Тут же выдал кэп‑два, внимательно рассматривая спутниковую фотографию амурского фарватера. На генерала, он даже не поднял глаз.

Колгрив таких вещей не прощает. Даже от своих, братков‑спецназовцев или ветеранов с Кавказа. А тут – какой то карась борзый из морячков.

– Встать, капитан…Тихо но с угрозой произнес генерал.

Суслов, поняв уже, что сморозил глупость, вскочил как ужаленный одним из перечисленных насекомых.

– Объясните, мне, господин капитан второго ранга, что означают ваши слепни – пчелки? Здесь вам не гербарий.

– Бронекатера…Раньше назывались малые артиллерийские катера. Сейчас опять переименовали. Задачи‑ уничтожение речных кораблей противника и поддержка сухопутных войск.

– Вот. Уже другое дело. Садитесь, Суслов, вон туда. А вы Пшеничный – поближе, поближе. Обсудим все подробно. Поминутно.

План оказался простой – как мычание. Наглость, наглость и еще раз наглость. Артиллерийским огнем с бронекатеров и с нашего берега (выделили один дивизион "Ураганов"‑жлобы!) требовалось подавить сопротивление китайцев в городе, зачистить его, сфотографироваться на память‑ и погрузившись на катера, уйти обратно. Опасность представлял расположенный в городе пограничный батальон "народной милиции" и еще два аналогичных батальона в радиусе десяти километров от зоны высадки. Китайские пограничники имели неплохую подготовку, а их командир – полковник Лин Мэй, успел поучаствовать в антитеррористических операциях в Синьцзяне. Сто сорок первая, пехотная бригада НОАК, стоящая поблизости, из числа сил прикрытия границы – наоборот, была откровенным дерьмом. Уроженцы южных провинций, мелкие лавочники по мобилизации, были засунуты в эту холодную дыру по прихоти политиканов из Бейджинга. Драться до последней капли крови за интересы северян, потомков кочевников с разбавленной многочисленными нашествиями стылой кровью – южане не собирались[241]. На это и ставился основной расчет нашего "босяцкого набега".

Два неказистых, но мощных "речных линкора" типа "Слепень" со своими сто миллиметровыми орудиями Д‑10 и скорострельными многоствольными АК‑360 должны были своим огнем расчистить место для десантного отряда, непосредственную поддержку, оказывали бронекатера типа "Шмель". Оружие там было пожиже, но достаточно, что бы заставить желтомордых убраться по хорошему. Сам десант, должен был идти на нескольких мобилизованных прогулочных кораблях, внутри боевого ордера речников. Дальше – рывок вперед, на берег.

– Берите по больше РПО,Пшеничный. Будете выжигать косых…

– Извините генерал, но лучше РПГ‑7 с термобарическими,"Танинами".Они легче и компактнее.

Кологрив кивнул.

– Тебе в воевать, майор. Не буду советовать.

По ходу совещания, к которому присоединились начальник штаба бригады, интендант и начарт – выяснилось, что пластуны будут не одни. Вместе с ними на "визит вежливости",отправляется сводный отряд пограничников числом около сотни человек. Это радовало. "Зелёные"‑как не крути, парни более подготовленные, чем наша многострадальная "махра".

Артем, после боев за Белогорск, вообще недоумевал – как так можно воевать? С такими горе‑вояками, призванными по мобилизации. Да офицерами этих развернутых из резерва, "скороспелых" бригад – надо памятники из золота отливать. Что они хотя бы воют, не по лесам со своим воинством ныкаются. У нас хоть и потери, костяк бригады сохранить удалось. Да и его новый начальник штаба – Гена Венедиктов, как ни странно, оказался нормальным человеком. По началу артачился, ошибался, паниковал – особенно когда его, майора, определили сотней командовать. Даже грозился жаловаться в "вышестоящие инстанции". Но с первых выстрелов под Завитинском, затем в кошмаре уличных боев за Белогорск – проявил себя настоящим командиром, заслужившим уважение пластунов.

– Теперь ты начштаба первого батальона, Венедиктов. Поздравляю, проверку вы прошли достойно. Спокойно сказал ему Артем, после того как их бригаду вывели на отдых в тыл.

– Спасибо, господин майор. Хотя мне и сотней понравилось командовать. Ехидно ответил Венедиктов.

– Не злитесь уже, Геннадий – это хорошо. Я должен был вас проверить, мы на фронте. Сами знаете, что значат здесь ошибки или трусость.

Венедиктов согласился. У всех перед глазами стоял пример Белореченска. Вернее пример белореченской резни, учиненной китайцами из‑за собственной дикости и трусости целого ряда чиновников. Губернатор области, свалив вопросы эвакуации на заместителя из числа отставных военных – сбежал вместе с семьей и десятком приближенных. Еще хуже, что следом смылся начальник Региональной спасательной службы, бросив забитый беженцами из Благовещенска – Белогорск, только услышав о прорыве китайских танков. Та часть, людей, что бежала на восток, к Завитинску, уцелела. Большинство – осталось в Белогорске, брошенные начальством.