Лестница Иакова

Светлана Кекова ЛЕСТНИЦА ИАКОВА

* * *

Как бы мне остаться незамеченной,
не сорваться, не попасть в беду?
Снится мне, что я июльским вечером
молча мимо кладбища иду.

Я иду и никого не трогаю,
я тоскую по иным мирам…
И плывёт над пыльною дорогою
облако, похожее на храм.

Бабочка — иного мира вестница —
облаку летит наперерез.
Мне видна верёвочная лестница,
брошенная ангелом с небес.

Все ли мы виновны одинаково,
иль своя у каждого вина?
Неужели лестница Иакова
между небом и землёй видна?

* * *

Стоит в деревне большой колодец.
С колодцем рядом живёт уродец.
Живёт красавец с уродцем рядом.
И ходят в гости они к наядам.

Одна наяда — жена Аида.
Другая знает псалом Давида,
и повторяет наяда третья:
«Устала жить я, устала петь я!»

Наяды вынут свои наряды,
поднимут волны со дна колодца
и засмеются, бросая взгляды
то на красавца, то на уродца.

Начнётся пляска воды холодной,
потом иссякнет источник водный,
поскольку нимфам нельзя касаться
ни лба уродца, ни губ красавца.

* * *

Облаков прошлогодних лепнина
осыпается. Вянут цветы.
И стоит на пригорке рябина
со следами былой красоты.

В золотых ли коронах иль медных
клёны, ясени, толпы берёз…
Нет им дела сегодня до бедных
и простых человеческих слёз.

Да, о юности вечнозелёной
скоро будут деревья грустить,
только мы их тоски потаённой
не умеем понять и простить.

* * *

А. К.

Снег лежит на деревьях, не тая.
Огоньками мигают такси…
И мерещится Русь Золотая
нам, зачатым в Железной Руси.

Мы теперь не Обломовы — Штольцы,
но крещёные наши отцы —
богомольцы тире комсомольцы,
комиссары тире чернецы

спят в земле, словно в братской могиле,
под покровом сияющей тьмы
и не ведают, как их любили
и как их ненавидели мы.

Мы — наследники тьмы и сиянья —
купола различаем вдали
и целуем в слезах покаянья
антиминс драгоценной земли…

Крестный ход

1

В Саратове по улице Советской
я шла в толпе, орех сжимая грецкий
в своей руке, и думала о том,
что вот — вокруг меня чужие люди
и, если кто-то голову на блюде
несёт Иродиаде, я крестом
себя смогу спасти от поруганья.
Я шла в толпе и слышала рыданья,
и смех, и брань у входа в магазин,
где прятались раввин и муэдзин.

2

По улице, как новые арийцы,
шли блудники, лжецы, детоубийцы,
в нарядных платьях, стильных пиджаках,
с цветами и айфонами в руках,
и я средь них — не лучше их, а хуже,
шла под зонтом и отражалась в луже.
Стежками дождь пространство дня прошил.
И я смешалась с теми, кто грешил,
кто грех любил, как шоколад и кофе,
кто помогал убийцам на Голгофе.

3