Лестница Пенроуза (СИ)

Кроме того, в этот же момент до кардинала дошло, что отчетливо он слышит только шарканье ног брата Сильвио, а вот легат, шествовавший прямо за его спиной, идет так тихо, что кардинал не мог разобрать ни звука. Странное дело было и с запахами – до кардинала все так же доносился неприятный душок секретаря, а легат словно и не провел три дня в дороге. Кардинал почувствовал, как все волоски на его теле встают дыбом. Он совсем уж было решил повернуться, хотя бы для того только, чтобы справиться с собой, доказать себе, что не трусит, но что-то внутри него вдруг сжалось от такого невыразимого ужаса, что кардинал махнул рукой на свою гордость, мечтая лишь поскорее добраться до места и избавиться от всего этого, забыть как страшный сон и эти последние, ненормально жаркие дни, и тягостный визит.

Они миновали переход, связывающий резиденцию архиепископа с собором, и по узкой винтовой лестнице стали спускаться в подземелье. Под подошвами сандалий гадко скрипел песок. Еще в начале спуска кардинал взял в руку один из приготовленных факелов, а брат Сильвио – другой, и от мятущихся теней фигура папского легата, закутанного в свою черную рясу, казалась размытым сгустком колеблющейся тьмы.

Перед кельей, с четками в руках, стояли два францисканца.

При виде кардинала один из них снял с пояса связку ключей, и, не промолвив ни слова, отпер дверь. Ключи слабо звякнули в полной тишине.

Кардинал вошел в келью, посторонился, пропуская легата, и сказал:

– Вот он.

Демон, сжавшись в комок, лежал прямо посередине каменного пола. Ноги и руки его были опутаны пропитанными в святой воде веревками, под обрывками некогда дорогого камзола виднелась бледная белая кожа. На звук скрипнувших петель демон поднял черноволосую голову, и из под спутанных, засыпанных песком волос, сверкнули ярко-голубые глаза, измученные, злые и непокорные.

Кардинал, несмотря на сухую пыльную жару кельи, почувствовал, как заледенели пальцы и спина покрылась противной холодной влагой.

Легат, обозрев представшую перед ним картину, повернулся и властным жестом выставил вон и монаха-францисканца, и брата Сильвио. Дверь немедленно закрылась со стороны коридора. Они остались втроем.

– Как вам удалось? – спросил отец Фаготтиста у кардинала, выпрастывая руки из широких рукавов рясы. Перед кардиналом мелькнули длинные пальцы, подходящие скорее музыканту, чем священнику.

– Один из дворян случайно увидел, как демон обернулся котом, – сказал кардинал, с ужасом прислушиваясь к дребезжанию собственного голоса. – Монахи подкараулили его со святой водой, с веревками и с распятиями.

Простота, с которой им удалось выследить и изловить демона, до сих пор изумляла самого кардинала несказанно. Хуже всего было то, что никто не знал, что делать дальше – в архиепископате Севильи не было ни одного священника, способного справиться с пойманным бесом. Инквизиторы юлили и изобретали предлоги отказаться – конечно, с яростью думал кардинал, это не еретиков на кострах жечь! В Рим умчался гонец с письмом, и с тех самых пор, как гонец вскочил на лошадь, а в подземелье грохнули, закрываясь, замки, кардинал потерял покой.

Папский легат тем временем снял с головы свой капюшон, и да Серда тут же пожалел о своем любопытстве. Чувствуя, как слабеют колени, кардинал решил, что лучше бы уж отец Фаготтиста оставался в том виде, в котором явился.

Кардинал увидел перед собой скуластое, суровое, изможденное лицо аскета. Волосы Фаготтисты были коротко острижены, белы как луна, а когда он взглянул на кардинала в упор, тот и вовсе застыл, чуть ли не парализованный увиденным: папский легат был бледен до невозможности, так, что даже желто-багровый огонь факелов не мог добавить красок его чертам, и из-под белесых бровей на кардинала смотрели кошмарные, ярко-красные глаза.

Отец Фаготтиста оказался альбиносом.

Кардинал малодушно подумал, что пойманный демон выглядел гораздо более по-человечески.

– Значит, донос, – констатировал Фаготтиста. – Ну, ничего нового.

– Что? – спросил оглушенный кардинал и тут же спохватился, – Да-да, донос.

– Понятно, – сказал Фаготтиста и уже не обращал больше на кардинала внимания, полностью занявшись демоном.

Он приблизился, ткнул того ногой. Демон приоткрыл глаза шире, издав едва слышное, придушенное шипение.

– Попался, – сказал Фаготтиста, усмехнувшись.

Усмешка эта напугала кардинала еще больше, а вдобавок показалось ему, что в голосе Фаготтисты мелькнуло какое-то странное, абсолютно невозможное сочувствие.

Демон слабо шевельнулся, разворачиваясь, и перевернулся на спину. В тех местах, где его запястья и лодыжки охватывали веревочные петли, кожа была сожжена до язв и кровавых ошметков.

Тут Фаготтиста, нимало не смущаясь, поднял подол рясы, обнажив до бедра неожиданно мускулистую ногу. Выше его колена кардинал увидел металлический обруч, блестящий, с шипами, прикрученный к ноге тонкой цепью. Зрелище было жуткое и притягательное одновременно, да Серда смотрел во все глаза, ему и в голову не пришло отвернуться.